Полковник Муаммар Каддафи оказался крепким орешком, на него арабский «эффект домино» пока не распространяется. Военные действия между правительственной армией и повстанцами зашли в тупик. Попытка мятежников взять Триполи «с наскока» провалилась еще в феврале, в начале гражданской войны.
Хотя тогда, в первые дни мятежа, арабские и европейские телеканалы в своих победных реляциях создавали у мировой общественности полную уверенность в том, что режим Каддафи вот-вот отправится на свалку истории вслед за режимами Бен Али и Мубарака. Города один за другим попадали под контроль восставших, на сторону революции якобы переходили военные, линия фронта приближалась к столице. Сообщалось, что за Каддафи сражаются лишь наемники из Чада, а сам он то ли уже в Венесуэле, то ли вот-вот туда отправится.
Однако выяснилось, что все не так просто. На улицы Триполи и других городов западной части Ливии вышли фанатичные толпы с портретами полковника и зелеными знаменами Джамахирии, а ливийская армия (которая, как выяснилось, никуда не разбежалась) перешла в контрнаступление. Фронт покатился от Триполи назад, к Бенгази, и если бы не начавшиеся натовские бомбардировки, восстание было бы раздавлено танками Каддафи.
Но массированная поддержка с воздуха, хоть и спасла повстанцев от разгрома, не помогла им вернуть инициативу на полях сражений. Армия Каддафи, убрав с фронта большую часть своей уязвимой для западных самолетов бронетехники, пересела на вооруженные зенитками и минометами джипы, сформировала мобильные оперативные группы и продолжила войну с прежним усердием.
Совершенно сбитые с толку летчики западных ВВС с трудом различают находящиеся под ними автомобильные группы каддафистов и мятежников. Участились случаи «дружественного огня», когда авиация накрывает ракетно-бомбовыми ударами повстанцев, усиливая панику в их и без того недисциплинированных рядах. Во многом такие эксцессы провоцируют спецгруппы ливийской армии, проникающие на позиции повстанцев и открывающие оттуда огонь по самолетам западной коалиции.
Словом, каддафисты сражаются с большой смекалкой, постоянно применяют новые тактические приемы, адекватные меняющейся ситуации. Воюют куда более революционными методами, чем сами революционеры. Полковник оказался хитрым пустынным лисом, одновременно гибким и смелым.
Помимо талантливых военных у него есть еще один серьезный козырь — реальная поддержка народных масс в западной части Ливии, в первую очередь в Триполи. И этот факт Запад пытается игнорировать.
Американцы и западноевропейцы чешут затылки. Они втянулись в авантюру, выхода из которой нет. Оставить Каддафи в покое, отозвать свои самолеты и позволить ливийской армии утопить восстание в крови — вещь абсолютно немыслимая. Да и денег в операцию вбухано уже немало — поздно отступать. Никакие поставки оружия повстанцам к победе их не приблизят ни на метр.
Для коренного перелома в войне необходима наземная операция, но она чревата взрывом народного недовольства в США и Европе — люди и так получают цинковые гробы из Ирака и Афганистана, а тут еще третья интервенция, которая, по всем признакам, будет еще более кровавой.
Можно, конечно, попытаться решить проблему одним махом — уничтожив Каддафи физически. Именно эту цель преследовал, скорее всего, недавний авиаудар по резиденции ливийского лидера. Но Каддафи — человек удачливый, так что только на такой путь ставку делать нельзя.
Единственная возможность прекратить войну — начать переговоры. Каддафи к ним, в принципе, готов, повстанцы занимают более непримиримую позицию. А единственный сильный игрок на арабском поле, до сих пор не втянутый в конфликт, имеющий прочные связи с Триполи, но и не поссорившийся с революционным Бенгази, — это Россия.
Но для того чтобы начать посредническую миссию, Москве придется начать острую дискуссию с Западом, уже вынесшим полковнику Каддафи свой приговор. Хватит ли у Москвы на это политической воли — большой вопрос.
Комментирует Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока
В Ливии по-прежнему идет гражданская война. Без подавления всего, что может быть подавлено с помощью авиации, европейцы наземную операцию проводить не будут.
Никакого же подавления сегодня нет. Интенсивность соответствующих военно-воздушных операций против Милошевича в Сербии составляла порядка 30 тыс. вылетов. К настоящему моменту в Ливии самолеты НАТО сделали около 2 тыс. вылетов. Причем непосредственно на боевые задания самолеты шли чуть больше тысячи раз. Остальные полеты носили разведывательный характер.
Североатлантический альянс уже не тот, что прежде. Война в Афганистане, раздрай в коалиции, абсолютное нежелание основных стран-участниц отправлять на ливийский фронт свои войска, за исключением каких-то отдельных, чисто символических подразделений. Сегодня у НАТО порядка 3,8 тыс. самолетов. В Ливии «работает» около 200, да и это число сокращается.
Без проведения полномасштабной военно-воздушной операции наземные действия вести нельзя. Это превратится в очередной Ирак в еще более худшем варианте. Пострелять европейцев и, при случае, американцев сюда сбежится половина исламского мира.
Определенно хотели бы проведения такой операции силами НАТО англичане. По непроверенным данным, британские солдаты уже взяли под контроль места нефтедобычи и нефтепроводы в регионах, контролируемых повстанцами.
Перспектив же мирного урегулирования в Ливии никаких. Страна может расколоться на отдельные части, стать похожей на Сомали. Если Каддафи оттеснят в пустыню, ведущей силой в регионе станет «Аль-Каида», которая и без того, владея значительными вооружениями, получила еще и то, что находилось на многочисленных военных складах.
Если Каддафи уничтожат, это тоже не решит проблему. У него есть дети, и они достаточно популярны в народе. К тому же «под ружьем» у опального лидера находятся десятки тысяч человек. В первые недели он был растерян, но теперь собрался и достаточно успешно ведет военные действия против повстанцев. И если бы не НАТО, он бы уже давно подавил мятеж.
Вмешательство, пусть даже дипломатическое, в чужие войны вредно для будущего России. Для дипломатов интересы их собственного ведомства всегда важнее любых других. И для них участие в любом дипломатическом процессе, имеет ли он смысл или нет, имеет ли шансы на успех или не имеет, — это работа. Если руководство страны им эту работу по каким-то соображениям поручит, они будут ее выполнять. Должны же они в конце концов зарплату получать.
Вмешательство в ситуацию в Ливии или Йемене, куда российский МИД тоже посматривает, продумывая идею посредничества в урегулировании конфликта, вряд ли закончится для нас чем-то позитивным. Когда вы видите лесной пожар, соваться в самое пекло не имеет смысла.
Аргумент, что все, мол, пытаются поучаствовать в посредничестве, поэтому и мы этого хотим, — не подходит. Как и в случае с коллективными прыжками в пропасть.
Материал подготовили: Роман Попков, Сергей Шурлов, Александр Газов