В каком стиле будет проходить пресс-конференция, стало ясно уже в самом начале. Дмитрий Медведев обратился к журналисту телеканала «Россия» Сергею Брылеву по имени, попросив последнего задать вопрос, который, конечно же (а как иначе?), был о модернизации. Сев на своего любимого конька, президент привычным лекторским тоном стал рассказывать об успехах и неудачах в этой области.
Безусловно, и задолго до встречи было понятно, что без модернизации не обойдется — недаром местом проведения было выбрано «Сколково». Но столь явный риторический прием для начинающих ораторов — вначале излагать хорошо известную тему, а потом все остальное — смотрелся откровенным «роялем в кустах».
Справедливости ради нужно признать, что речь Дмитрия Медведева по стилистике совсем не напоминала выступления Владимира Путина — президент говорил на бюрократически правильном русском языке, от которого россияне, пожалуй, уже отвыкли. Никаких эвфемизмов, ярких сравнений или образных идиом, к которым нас приучил премьер-министр, глава государства себе не позволял.
Президент использовал риторические вопросы, на которые сам и отвечал. К примеру, он обратился к аудитории: «Добились ли мы успехов в модернизации?» И не дождавшись ответа, тут же продолжил: «Нет, не добились». Но детально и подробно остановиться на том, кто виноват в причинах неуспеха, президент не пожелал.
По содержанию: Медведев в принципе не вдавался в конкретику, довольствуясь расплывчатыми ответами даже на совсем не острые вопросы.
К примеру, когда президента попросили оценить работу исполнительной власти, он сообщил, что работу Белого дома иногда критикует, но правительство работает как команда. Как стоит расценивать подобную сентенцию, совершенно непонятно.
Зато предельно ясно другое: все рассуждения политологов о Дмитрии Медведеве как о человеке с четкими политическими ориентирами и умеющем принимать решения могут быть легко развенчаны даже средним специалистом в области лингвистики и речевых коммуникаций. Хороший политик всегда находит конкретные и убедительные примеры своим тезисам, заставляя аудиторию чувствовать свой профессионализм, уверенность, детальное знание ситуации или хотя бы стремление в ней разобраться. Ничего подобного Дмитрий Анатольевич не продемонстрировал.
Не обошелся президент и без традиционных упоминаний о своей интернет-продвинутости. Когда одна из журналисток сказала, что следит за ситуацией в Законодательном собрании Петербурга, где обсуждался вопрос об отзыве Сергея Миронова из Совета Федерации, Медведев не преминул заметить, что следит за этим тоже.
Глава государства изрядно удивил и лексикой. Слова «роль», «сцена», «сценарий», упомянутые им в разных контекстах, позволяют предположить, что и свое выступление он расценивает именно как театральное действо. Его жесты, поза и мимика также напоминали поведение чтеца-декламатора на подмостках не ведущего, но добротного театра. Дмитрий Медведев перед аудиторией стоял, жестикулировал не слишком бурно, но всегда к месту, все время по-доброму улыбался.
Улыбка с лица Дмитрия Анатольевича сошла лишь однажды, когда журналист «Коммерсант-FM» заговорил про Михаила Ходорковского. Его вопрос звучал предельно конкретно: по мнению президента, опасен ли для общества выход на свободу экс-главы ЮКОСа?
Услышав, что затронута не самая любимая российскими чиновниками тема, в первую секунду Медведев несколько изменился в лице, но, собравшись, сказал ясно и твердо: «Абсолютно ничем не опасен».
Характерно, что на этом, как считают наблюдатели, пиковом моменте Медведев хотел было и завершить свое выступление, но поступил еще один, слегка снимающий напряжение ситуации вопрос, и президент им воспользовался.
И все же слова главы государства о Михаиле Ходорковском стали, пожалуй, главной сенсацией всей пресс-конференции. Ведь впервые Дмитрий Медведев четко и конкретно сформулировал свою позицию по «делу ЮКОСа», чего раньше от него добиться никак не удавалось.
Комментирует Александр Асмолов, психолог, специалист в области методологии и теории психологии, психологии личности
Речь Владимира Путина — феномен «белого шума». Это явление психики, когда человек настраивается на любые «волны». И выступая перед представителями различных социальных слоев, он искусно «ловит волну» аудитории и общается с ней на ее языке. За последние годы премьер-министр это качество отточил.
В отличие от него Дмитрий Медведев разговаривает с людьми с точки зрения преподавателя. Предыдущий опыт преподавательской работы президента страны четко прослеживается. И увереннее глава государства чувствует себя в общении со студенческой молодежью и группой, которую не затрагивает Владимир Путин, — интернет-сообществом. Его партнером по коммуникации являются пользователи социальных сетей.
Таким образом, стилистика Путина покрывает все слои населения. Стилистика же Медведева имеет более локальные каналы воздействия. И это очень важно в предвыборный год.
Слушавшие общение президента с журналистами заметили, что, отвечая на вопросы, касающиеся модернизации, Дмитрий Медведев употреблял местоимение «я». Когда же речь заходила о правительстве, политических событиях, он говорил «мы».
Я считаю, что не стоит искать здесь взаимосвязи с разделением ответственности за эти вопросы с председателем правительства: там, где говорю «я», — решаю вопросы единолично; там, где «мы», — советуюсь. Наши президенты — Горбачев, Ельцин, Путин, Медведев — все применяли и применяют формулу Людовика XIV: «государство — это я». Президент в России отождествляет себя с государством. Эта идентификация проявляется у любого человека, который становится у власти.
В ходе пресс-конференции Дмитрий Медведев, и это ему присуще, общался с журналистами стоя — еще одна преподавательская привычка.
Насыщенность же речи президента риторическими вопросами говорит о желании построить общение с аудиторией в форме диалога.
Материал подготовили: Мария Пономарева, Сергей Шурлов, Александр Газов