В свете яростной и хорошо спланированной атаки Следственного комитета на Генпрокуратуру в ходе пропагандистской раскрутки дела о подмосковных казино многие уже считали Юрия Чайку «сбитым летчиком». Слишком уж могущественные силы обозначили себя в качестве врагов генпрокурора — Следственный комитет во главе с однокурсником Владимира Путина Александром Бастрыкиным и маячащая за их спинами ФСБ.
Однако Чайка устоял. Нельзя сказать, что он выиграл этот раунд борьбы с СКР, но по крайней мере ему удалось выжить в ожесточенной межведомственной схватке.
Суть конфликта между Генпрокуратурой и Следственным комитетом была весьма метко обозначена депутатом Госдумы Александром Хинштейном как «борьба плохого с еще более ужасным». Безусловно, и СКР вовсе не благородные рыцари, каленым железом выжигающие скверну коррупции, и органы прокуратуры не ангелы, ставшие жертвой нападок совершенно безосновательно. Преступников, по которым плачет тюрьма, навалом и в следственных кабинетах, и в прокурорских.
Также не вызывает сомнения факт того, что господин Бастрыкин, создавая свой СКР, одержим идеей встать во главе никем не контролируемого и ничем не сдерживаемого всесильного суперведомства, готового делиться правоохранительно-карающей властью разве что со своими верными союзниками с Лубянки. И отношение руководства Следственного комитета к Генпрокуратуре в этом контексте абсолютно понятно. Для Бастрыкина нетерпима сама мысль, что его вчерашнее начальство сможет хоть как-то контролировать работу следователей.
Однако едва ли Бастрыкин, начиная фронтальную атаку на органы прокуратуры, далеко выходящую за рамки расследования конкретных подмосковных уголовных дел и имевшую своей целью дискредитацию лично генпрокурора, никак не согласовывал эту операцию с кем-то из высшего политического руководства страны. Такие действия, обнажающие перед публикой внутренние конфликты системы, не могут осуществляться по личной инициативе одного чиновника, пусть даже и силовика-тяжеловеса, быть одной лишь личной блажью, наполеоновским эксцессом.
Скорее всего, действиям Александра Бастрыкина была дана отмашка сверху с целью взаимного ослабления двух силовых структур, углубления личной неприязни между их руководителями. Классика жанра, старая как мир римская формула «разделяй и властвуй»: довести конфликтную ситуацию до предельного накала, а потом усадить враждующие стороны за стол переговоров, выступить верховным арбитром и мудрым Учителем.
Что касается Юрия Чайки, то не следует забывать, что у властей имеется давний и очень болезненный опыт работы с генпрокурорами. Кремлю практически всегда не везло с руководителями надзорного ведомства.
Валентин Степанков, поднявшийся на волне демократической революции начала 90-х, осенью 1993 года внезапно встал на сторону Съезда народных депутатов, выразив вопиющую нелояльность Борису Ельцину, за что на следующий день после танкового расстрела Верховного Совета был освобожден от должности.
Назначенный на пост генпрокурора после октябрьских событий Алексей Казанник, испытанный ельцинист, когда-то уступивший свое депутатское место Борису Николаевичу, член пропрезидентского «Выбора России», также не оправдал доверия Кремля. Отказавшись, вопреки воле «царя Бориса», блокировать исполнение решения Государственной думы об амнистии участникам событий августа 1991-го и октября 1993 года, Казанник был отправлен в отставку уже в феврале 1994-го.
А потом была история с Юрием Скуратовым. Взявшийся расследовать «дело Mabetex» о колоссальных по масштабу коррупционных операциях в высших эшелонах власти, Скуратов вызвал бешенство руководства страны. Вскоре человек, «похожий на генпрокурора», стал героем политико-эротического фильма «Трое в постели», продемонстрированного по телеканалу «Россия». После чего Скуратов был бесславно низвергнут со своего поста.
Первый путинский генпрокурор Владимир Устинов был в отличие от его предшественников душой и телом предан своему президенту. Не щадя сил, он бросался на самые опасные участки фронта.
В числе его «заслуг»: дело «Медиа-Моста» и Владимира Гусинского, многочисленные «дела ЮКОСа», в том числе первое дело Ходорковского, уголовное преследование «оранжевой принцессы» Юлии Тимошенко и многие другие жизненно важные для Кремля процессы.
Казалось бы, именно о таком генпрокуроре Кремль мечтал на протяжении 10 лет. Устинов стал настолько органичен для «суверенной демократии», настолько «системообразующ», что всерьез поверил в свою незаменимость. Чиновник начал искрить харизмой, говорить об особой и судьбоносной миссии прокурорского работника. В конце концов в риторике Владимира Устинова появились настораживающие нотки. «Организованная преступность поразила практически все сферы — политическую, экономическую, социальную. Преступность все больше наглеет, все больше проникает в те же государственные и правоохранительные органы», — рубанул в приступе воодушевления генпрокурор с трибуны на совещании руководителей правоохранительных органов в мае 2006 года.
После этого Кремль решил перестраховаться. Как говорится, ожегшись на молоке, дуют на воду — новое «дело Mabetex», пусть даже очень гипотетическое, никому не было нужно. Начавшего зарываться Устинова отправили в почетную ссылку в Минюст, а министра юстиции, тихого и нехаризматичного Юрия Чайку, переодели в голубой мундир.
Похоже, политическое руководство наконец определилось с тем, какой генпрокурор ему нужен: тихий, незаметный, неконфликтный и неамбициозный. И полностью завязанный на Кремль, зависящий от него во всем.
Вполне возможно, спровоцированная в адрес Чайки агрессия СКР и должна была продемонстрировать, что без высшего покровительства генпрокурор — ноль без палочки. Дабы не возникли в тихом омуте черти правдоискательства и антикоррупционного миссионерства.
Станислав Белковский, политолог
Приходу Юрия Чайки на пост генерального прокурора вместо казавшегося тогда всесильным Владимира Устинова способствовали те же люди, которые сделали впоследствии Дмитрия Медведева приемником Владимира Путина. Это члены семьи Бориса Ельцина и близкие к ним крупные бизнесмены. Поэтому нельзя исключать, что и сейчас именно они сыграли главную роль в том, что президент внес кандидатуру Чайки на второй генпрокурорский срок.
Для самого Медведева переназначение Чайки — политическое поражение. Когда человека с подобной репутацией, давней и заслуженной, вновь назначают главным законником страны, все разговоры президента о борьбе с коррупцией не могут восприниматься всерьез. То есть Дмитрий Анатольевич в очередной раз сам «укусил себя за хвост».
Медведев, конечно, может попытаться поставить во главе создаваемого Единого следственного комитета кого-то из своих однокурсников. Но уже само переназначение генпрокурора говорит о том, что президент далеко не всегда делает так, как ему удобно.
Борьба Чайки с его аппаратными соперниками — со Следственным комитетом, с ФСБ — будет продолжена. Нельзя пока спрогнозировать, чем она закончится. Понятно, что ни СКР, ни ФСБ останавливаться уже не будут. Чайку будут «дожимать», рассчитывая на то, что после выборов для его снятия, возможно, вновь возникнет благоприятный момент.
Материал подготовили: Роман Попков, Сергей Шурлов, Александр Газов