Природа надежд, возлагаемых на Медведева, проста. В нашем неизлечимо монархическом государстве вольнодумствующая интеллигенция рассуждает о революции, но втайне всегда ждет царей-реформаторов. Тех самых Александра II, Никиту Хрущева или Михаила Горбачева, которые начнут ломать лед сверху, избавив интеллигенцию от необходимости бороться самой, от рисков, арестов, каторги и прочих неприятностей. Просвещенный монарх сам начнет революцию, а потом вытащит фрондирующие контрэлиты из их кухонь и «Живых Журналов» наверх, на Олимп, сформирует из них правящий класс — что может быть привлекательнее такой перспективы.
При этом публика, ждущая от Медведева решительных и бесповоротных реформ, не вполне понимает, что его положение в корне отличается от условий, в которых власть досталась Александру II, Хрущеву и Горбачеву. Их предшественники ушли в мир иной, не нависали своей харизмой и авторитетом над новым царствованием, не устраивали «народных фронтов» и беснований на Селигере. Предшественников, «политических отцов» просто физически не стало. Рука прошлого не лежала на плече.
У Дмитрия Анатольевича все не так. Он занял высший государственный пост при живом и полном сил архитекторе той политической системы, которая сейчас существует в стране. Он был поставлен на этот пост архитектором. Архитектор, возможно, и сам бы с радостью не вылезал из президентского кресла, если бы не конституционные ограничения, точнее, непредсказуемая реакция Запада на попытку эти ограничения обойти.
Так что прошлое уверенно и властно держит руку не то что на плече — на пульсе Медведева. Прошлое не прочь установить в России режим регентства, что, собственно, и пытается сделать.
Медведев — системный игрок. Александр II и Горбачев тоже были системными игроками, но их системы загнивали, были недееспособны, не могли толком ни в чем ограничить «революционера на троне». Напротив, сами требовали от правителя спасительных мер. Система же, в которой работает Медведев, молода, неплохо отстроена и, что бы нам ни говорили представители оппозиции, пока еще не давала по-настоящему серьезных сбоев.
При таких обстоятельствах упрекать нынешнего президента в нерешительности и мягкотелости не очень правильно.
Есть мнение, что Дмитрий Медведев не более чем проект, предназначенный для создания видимости реформ, для примирения Кремля с Западом, для интеграции российского истеблишмента в мировые элиты. И все сделанное им в таком случае следовало бы расценивать как имитацию изменений, пародию на новаторство.
Но можно посмотреть на происходящее сегодня в России и немного по-другому.
Разумеется, реформа МВД несовершенна, половинчата, не решает до конца проблем с правоохранительными органами. Но неужели лучше, чтобы ее не было вообще? Если бы не Медведев, то ее бы и не было. Да, поправки в Уголовный кодекс, в особенности касающиеся «экономических» преступлений, совершенно недостаточны, а те, которые были приняты, сплошь и рядом не соблюдаются. Но единственная альтернатива этим недостаточным поправкам — это полное отсутствие каких-либо поправок. Если бы формальным главой государства оставался предшественник Медведева, ничего бы не изменилось.
Да, нынешняя медведевская риторика по поводу технологической модернизации не особенно убедительна, а конкретные шаги в этом направлении непоследовательны и не всегда адекватны. Но лучше ли было бы для страны, если бы разговоров о необходимости модернизации не было вообще и вся страна пребывала бы в радостном благодушии?
Одна из серьезных имиджевых потерь для Медведева — второе «дело Ходорковского — Лебедева». Именно при нем разыгрался беспрецедентный фарс в Хамовническом суде, фарс, который президент не смог остановить. Он лишь ограничился фразой о том, что выход Михаила Ходорковского на свободу «абсолютно не опасен» для общества. Разумеется, эта фраза не отменяет ответственности Кремля за расправу над ЮКОСом. Но лучше сказать то, что было сказано, чем повторять за своим патроном: «Вор должен сидеть в тюрьме».
Эти рассуждения в сослагательном наклонении не досужие интеллектуальные упражнения. Это — реальная «вилка вариантов» для России. Или робкие и непоследовательные попытки реформ с постоянной оглядкой на «отца-основателя», или — полное отсутствие реформ и даже попыток их осуществить. В условиях абсолютной неадекватности и фатальной слабости российской оппозиции, неспособной прийти к власти, у нас есть только два выше обозначенных сценария.
Гражданское общество должно не пассивно ждать, когда венценосный реформатор наберется решимости и «разрулит» все российские проблемы. Шельмовать президента за нерешительность тоже контрпродуктивно. Общественность должна подталкивать Кремль к прогрессивным действиям. Поощрять свершаемое сегодня и требовать продолжения завтра.
Материал подготовили: Михаил Аскетов, Роман Попков, Александр Газов