Виктор Шендерович, писатель, журналист
«Телевидение играет с нами в разрешенное свободолюбие…»
— После выборов и прокатившихся по стране акций протеста российское общество явно изменилось. А изменились ли официальные СМИ?
СМИ меняются потихонечку, но очевидно отстают от общества, поскольку они опутаны десятилетними связями и корнями проросли во власть.
Любое СМИ так или иначе инкорпорировано и в бизнес, и в политику. Хотя в России бизнес и власть — это одно и то же. Конечно, что-то меняется. Репортаж, показанный, к примеру, по НТВ, довольно беспрецедентный для этого телеканала за последнее десятилетие.
Однако ТВ по-прежнему существенно отстает от ощущений, терминологии и температуры общества. Но постепенно, по мере изменения политического климата, будет меняться и оно.
Я как-то в одной из своих статей написал, что «те, кто лизал глубже всех, возглавят сопротивление». Это довольно типичная ситуация, и мы уже видим, что те же люди, которые молчали в тряпочку и только боготворили, теперь с озабоченными видами начинают задавать ехидные вопросы.
— Интернет давно настроен оппозиционно, а телевидение долго оставалось словно отстраненным от реальности. Не кажется ли вам, что сейчас ТВ пытается наверстать упущенное — в частности, упомянутое вами НТВ.
НТВ находится между двумя опасностями. С одной стороны, они боятся попасть под административную раздачу. А с другой — они не хотят, чтобы их перестали смотреть.
Поэтому они пытаются, извините за выражение, и невинность соблюсти, и капитал приобрести — пытаются быть критичными, чтобы понравиться публике, но не до такой степени, чтобы быть наказанными или уволенными.
Вот они и играют с нами в разрешенное свободолюбие. Только что они делали фильм про ассоциацию «ГОЛОС», а сейчас готовят разоблачительный фильм про Горбачева. НТВ — и нашим, и вашим, беспокоиться за них не приходится, они свое отрабатывают.
***
Илья Пономарев, депутат Государственной думы
«Это не протест, а политтехнология, поскольку сейчас необходимо сбить протестную волну…»
— Изменилось ли российское телевидение после 4 декабря?
С одной стороны, был определенный информационный прорыв, когда все телевизионные каналы 10 декабря показали митинг на Болотной площади. С другой — мы видим, что продолжаются все те же информационные войны, пропаганда, передергивание фактов.
И это вполне естественно. Потому что ничего не поменялось: ни то, каким образом официальные СМИ управляются, ни методы их регулирования, ни кадровый состав.
Я думаю, что без глубинной политической реформы в стране, которая реально бы обеспечивала независимость СМИ от любых государственных структур, конечно, никаких кардинальных перемен не произойдет.
— Почему стала возможна, хоть небольшая, но все же критика премьер-министра на официальных каналах?
Это даже не протест, а политтехнология, поскольку сейчас необходимо сбить протестную волну. У нас ситуация абсолютно жестко контролируемого эфира, когда Кремль решает, что давать, а что не давать. Однако появление подобных сюжетов — отражение того, что в кремлевской администрации на какое-то, может, непродолжительное время взяли верх люди более опытные и гибкие с точки зрения управления политическими процессами.
То есть если две недели назад они были полностью отодвинуты от рычагов управления — тогда это было силовым дуболомством, то сейчас наверху, по-видимому, испугались и сказали: «Ну, пусть те, кто хоть что-то понимает в политтехнологии, порулят и помогут нам исправить ситуацию, вернув ее в управляемое русло». Но системно ничего не поменялось.
— Получается, что и освещение запланированной на 24 декабря акции протеста тоже проходит по указке Кремля?
Какая разница, какую команду выполнять — показывать или нет? Это была не добрая воля журналистов, а определенная команда. Сегодня будет команда показывать, а завтра — нет. Послезавтра покажут что-то другое, а не то, что происходит на самом деле.
Нынешняя телевизионная машина выполняет только приказы. Журналисты — живые люди, поэтому, когда у них возникает что-то, что позволяет им себе сказать «Мы — профессионалы, мы себя еще уважаем», то у них возникает внутренняя гордость. Но это совершенно не означает, что они свободные люди и могут сами принимать решения.
Из двух зол, которые стояли перед Кремлем, он просто выбрал меньшее. На какое-то время победил здравый смысл, но это не было изменением политики.
— Речь о банальной цензуре?
Конечно, цензура есть. Хотя она проявляется в отдельные критические моменты. Но, к сожалению, большая часть — это самоцензура.
Руководство телеканалов прекрасно знает рамки, за которые выходить нельзя. И, условно говоря, тем людям, которые дергают за ниточки, не обязательно об этом напоминать, поскольку журналисты сами встали в стойло и в нем находятся.
Материал подготовили: Елена Славолюбова, Мария Пономарева, Александр Газов