Как будут развиваться политические события до и после 4 марта

Евгений Гонтмахер, ч. 1

• В высоком качестве (11,02 Мб)
• В низком качестве (5,25 Мб)

— Скажите, пожалуйста, режим уже более или менее определился с тактикой реагирования на протестные выступления? Он уже понимает, что с этим делать? Либо он еще мечется и не знает, играть ли в поддавки либо провоцировать протестующих на силовые действия?

Мне кажется, определенная тактика выбрана. Причем тактика на достаточно короткое время. Скажем так, до 4 марта. Если понадобится (вдруг второй тур), то, наверное, она будет продлена, но пока — до 4 марта.

Слово «режим», я считаю, здесь не очень подходит. Тактика выбрана Путиным. Потому что сейчас у нас такая ситуация, когда он, собственно, и олицетворяет режим. Я не хочу сказать, что те люди, которые его окружают, полностью его поддерживают, — это уже не так. Там действительно, я уверен, есть люди, которые думают немножко по-другому. Но Путин является главой, и он принимает все решения. Пока, во всяком случае. И его тактика очень простая. Это тактика лавирования.

Конечно, ни на какие силовые действия он не пойдет. Это абсолютно очевидно. Потому что это может спровоцировать дальнейшую эскалацию событий. Он хочет разобщить тех людей, которые сейчас недовольны ситуацией в стране. В чей-то адрес сделать комплименты. Недавно, например, он говорил очень хорошие слова о Явлинском, о его программе, о его команде. Хотя при этом Явлинский оказался не зарегистрирован для участия в президентских выборах. Кого-то он через средства массовой информации будет ассоциировать с какими-то революциями, с какими-то бедами — как, например, того же Касьянова или Немцова.

Я думаю, что нынешнее противостояние — это его замысел. Он хочет показать, что он воплощение стабильности в хорошем смысле этого слова. А если будет кто-то другой, то это революция, которая носит негативный характер в общественном мнении, это «лихие 90-е», когда был развал, и так далее.

Это лавирование — попытка заигрывания с какой-то частью влиятельных в общественном мнении людей и очернение тех, кто не идет ни на какие компромиссы, — и есть, как мне кажется, его тактика. Ничего в этом плане, я думаю, до 4 марта не изменится.

Цель понятна — достижение победы в первом туре, причем таким образом, чтобы минимизировать формальные претензии (допустим, к честности выборов) и здесь, и на Западе. Это, конечно, очень трудная для него задача. Но, повторяю, при помощи этого лавирования он пытается сам лично ее решить.

Евгений Гонтмахер, ч. 2

• В высоком качестве (8,93 Мб)
• В низком качестве (4,26 Мб)

— Сейчас из оппозиционного лагеря начали поступать очень нервные сигналы. Удастся ли сохранить надыдеологический характер коалиции и нужно ли это вообще? Может, лучше действовать какими-то отдельными колоннами?

Сейчас есть общая задача. Эта общая задача — сделать власть моральной, сделать все процедуры честными, в том числе и процедуру выборов (это то, что сейчас стоит у нас на первом плане). В этом смысле политические пристрастия отходят на второй план. Пока.

Я очень не люблю националистов. Я считаю, что это политическая сила, с которой надо бороться, — разумеется, цивилизованными методами (если речь не идет о тех, кто допускает реальные нарушения, подпадающие под Уголовный кодекс). Но если даже националисты сейчас выступают за то, чтобы выборы были честными, чтобы власть действовала прозрачно, на данном этапе, я считаю, это позитивно.

А выяснять с ними отношения по поводу их взглядов нужно будет тогда, когда будет сформирована нормальная политическая система, когда начнется нормальный политический процесс. Вот тогда люди должны будут четко размежеваться и в рамках нормального процесса, без насилия и манипуляций, выяснять отношения друг с другом. Я считаю, последовательность такая.

Удастся ли нам эту линию провести? Думаю, до 4 марта — да. Осталось не так много времени. Попытки разобщить этот фронт, конечно, предпринимаются. Возьмем, к примеру, статью Рогозина в «Известиях», где он фактически призвал националистов не ходить на манифестацию 4 февраля и встать под его знамена, под знамена Путина. Но никакой позитивной реакции, даже среди националистов, она не вызвала.

Мы видим, что пока коммунисты и «Справедливая Россия» действуют в унисон. Посмотрим. До 4 марта, надеюсь, эта коалиция не распадется. А там, повторяю, конечно, неизбежно размежевание и политическая конкуренция.

Евгений Гонтмахер, ч. 3

• В высоком качестве (5,98 Мб)
• В низком качестве (2,82 Мб)

— На площадях появились лидеры системной оппозиции. Как вы думаете, надолго ли у системных оппозиционеров хватит боевого потенциала?

 Я считаю, что та тактика лавирования и разной политики в отношении разных групп оппозиции, о которой мы говорили, будет продолжаться. Я практически уверен, что если выборы пройдут по сценарию, когда Путин побеждает в первом туре и явных, шокирующих нарушений, которые могли бы вызвать очередную волну протеста, нет, то он пойдет на довольно глубокое сотрудничество со всеми теми, кто является нашей системной оппозицией (конечно, не допуская их к решающим участкам). В разных формах.

Например, пригласит кого-то в правительство. Из ЛДПР, допустим, или, может быть, даже из коммунистов. Господин Прохоров тоже говорил, что готов работать с тем, кто победит на выборах. Не сомневаюсь, что он прекрасно понимает, кто, скорее всего, будет победителем на этих выборах. Я думаю, что этот пыл, предполагающий готовность требовать действительного изменения политической системы и проведения на этой базе досрочных выборов в Государственную думу (сейчас, а не через пять лет), у системной оппозиции остынет.

Материал подготовили: Роман Попков, Тарас Шевченко, Виктория Романова, Александр Газов