На деле российские элиты, ведя игру на постсоветском пространстве, руководствуются чем угодно, но не национальными и геополитическими интересами РФ. Особенно четко это видно на примере политики в отношении целиком завязанных на нашу страну республик — Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии.
Казалось бы, уж куда можно не лезть с ручным управлением, так это во внутриполитическую жизнь этих государств. Ни в Приднестровье, ни в Южной Осетии, ни в Абхазии по определению не может быть антироссийского кандидата на президентский пост. Это в принципе невозможно. Было бы возможно — другое дело: великодержавная, имперская логика могла бы тогда диктовать ручные или даже точечно-силовые варианты вмешательства. Мол, мы вам дали все, благодаря нам вы дышите, уважайте матушку-Россию, не кусайте ее кормящие руки, иначе получите прикладом по башке.
Именно такую политику вели империи века минувшего. От Советского Союза по башке получили будапештские мятежники в 1956-м, намеревавшиеся выдернуть Венгрию из Варшавского блока. Далее прикладом долбанули по чехословакам, затеявшим опасную для Москвы перестройку в 1968-м. С афганским лидером Амином, начавшим проявлять признаки нелояльности, расправились в одну ночь в декабре 1979-го.
Ранее, во время Второй мировой, когда цена союзнических обязательств и предательства была еще выше, империи тем более не церемонились при угрозе выхода сателлитов из-под контроля. В 1941 году англичане безжалостно подавили пронацистский переворот в Ираке, входившем в британскую сферу влияния. В 1944 году немецкий спецназ во главе с Отто Скорцени сверг в той же Венгрии диктатора Хорти, намеревавшегося заключить сепаратный мир с союзниками.
Впрочем, современные государства также не брезгуют силовым вмешательством при защите дружественных соседних правительств или, наоборот, свержения правительств, ставших недружественными. Саудиты танками передавили повстанцев в соседнем Бахрейне, французы недавно прямым военным давлением вынудили уйти президента в Кот-д`Ивуаре. Примеров прямого или слегка закамуфлированного вмешательства в процессы борьбы за власть в странах-сателлитах — великое множество. Так было, есть и будет.
Но все вышеприведенные примеры объединяет один очевидный признак: великая держава знает, что у нее под боком идет борьба дружественных и враждебных по отношению к ней, великой державе, сил. И следовательно, нужно подавить враждебные силы и помочь дружественным — прийти к власти или, напротив, у власти удержаться.
Перед Россией в случае с Абхазией, Приднестровьем и Южной Осетией эта проблема, повторим, не стоит. Кто бы ни пришел к власти в этих странах, это будет дружественный по отношению к Москве политик. Однако наше руководство трижды ухитрилось ввязаться в абсолютно ненужные российскому народу внутриполитические споры осетин, абхазов и приднестровцев, выбирая себе врагов и друзей по одним ему, руководству, ведомым канонам.
Если вмешательство в абхазские выборы 2004-го (когда «другом» России был назначен Рауль Хаджимба, а «врагом» — Сергей Багапш) можно объяснить патологическим страхом перед экспортом украинско-грузинских революций, то события последнего времени — вмешательство в предвыборные процессы в Приднестровье и Абхазии — какими-то геополитическими соображениями объяснить сложно.
Подобное поведение слона в посудной лавке для РФ не только ничем не оправданно, но зачастую просто опасно: в Абхазии это едва не привело к гражданской войне, в Приднестровье все обошлось, но в Южной Осетии совсем недавно опять запахло порохом.
Госпожа Джиоева, клявшаяся в верности России и Путину, но все равно назначенная «врагом», получила по голове прикладом и чуть не отправилась в тюрьму. Вряд ли долговечный Евразийский союз можно создать, лупя вполне лояльных и договороспособных людей по голове.
Комментирует Александр Караваев, эксперт Центра по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве:
— Российскую политику на постсоветском пространстве, проводимую последние 20 лет, нельзя назвать единой. Бывало, и такие случаи продолжают происходить, когда интересы наших крупных компаний — «Газпрома», «Роснефти» — пересекались с позицией МИДа. И компании эти порой оказывали влияние на выработку официальной государственной политики в отношении тех или иных стран ближнего зарубежья.
Играли роль в этом процессе и различные влиятельные группы в руководстве страны: в Кремле, Белом доме и так далее. В этой ситуации спрогнозировать заранее, какой будет позиция Москвы по отношению к соседям в каком-то отдельном случае, невозможно.
Еще одним признаком нашей внешней политики в бывших советских республиках является ставка на одного конкретного кандидата, который бы использовал российский фактор, российскую поддержку для достижения своих политических целей. РФ обычно держится за него до последнего, несмотря на то, что зачастую объективно сильнее другой кандидат. Но с альтернативным кандидатом отношения в период предвыборной борьбы не налаживают. И только после того, как он победит, с ним начинают контактировать.
Особенно ярко это было видно на примере выборов на Украине в 2003 году. Позже, осознав ошибочность такой политики, российские власти стали выстраивать отношения с разными кандидатами: Тимошенко, Януковичем. Но Украина все же отдельный случай. Она очень важна в сегодняшней генеральной линии, проводимой Россией на постсоветском пространстве, — евразийской интеграции.
В отношении же остальных стран ближнего зарубежья, как и прежде, делается ставка «на одного». Хотя нигде, кроме Киргизии, такой подход себя не оправдал.
Материал подготовили: Роман Попков, Александр Газов