— Почему ПАРНАС отказывается участвовать во встрече с президентом, на которой планируется обсудить изменение закона «О политических партиях»?
Это позиция, выработанная моими коллегами, которые изначально согласились участвовать в этой встрече. Лично я с самого начала считал, что это бессмысленная история, и предостерегал их от этого. Однако коллеги ко мне не прислушались и решили все-таки поучаствовать.
Но потом убедились в том, что это бесполезное дело, в котором их используют. Сами они при этом ничего не получают: к их аргументам не прислушиваются, а предложения полностью игнорируют. Поэтому они естественным образом приняли решение, на мой взгляд, запоздалое, чтобы отказаться от дальнейшего участия в таких мероприятиях.
— Какие поправки ПАРНАСа были проигнорированы?
Был высказан целый ряд предложений. Наиболее важное — предусмотреть возможность участвовать в выборных кампаниях блоками. Это одна из принципиальных вещей новой политической картины. Потому что, если этого не делать, десятки и, может быть, даже сотни партий, которые будут зарегистрированы, создадут хаос. Если будет возможность блокироваться, будет и нормальная борьба между несколькими — тремя, четырьмя, пятью — политическими блоками.
Полное игнорирование этого предложения свидетельствует о том, что единственной целью реформы является дискредитация самой идеи свободной регистрации партий. Намеренно заниженный минимальный порог численности членов партии, установленный властью, провоцирует создание как можно большего количества политических партий.
Ясно, чего хочет власть, — сделать так: «Вы хотели демократию — получите, у вас теперь будет неизмеримое число мелких структур». Обычный человек, избиратель, сойдет с ума, получив простыню, в которой перечислено 70 партий, из которых он должен выбрать, за кого голосовать.
При желании эту проблему можно было бы легко решить, если была бы предусмотрена возможность создания предвыборных блоков. Но власть категорически отказывается, она просто не хочет даже обсуждать это предложение. Хотя можно было бы обсуждать параметры.
Насколько я знаю, был предложен целый пакет принципиальных поправок в партийное законодательство. Секретарь федерального политсовета ПАРНАСа Константин Мерзликин представлял его к рассмотрению на заседании профильного думского комитета. Речь шла об упрощенной процедуре регистрации партий, обеспечении реальной независимости деятельности партий и много других предложений. Все, что он предлагал к рассмотрению, абсолютно разумно.
Власть не только не рассмотрела предложения Мерзликина — она их отвергла не глядя. Не состоялось даже имитации диалога. Власть просто сказала, что эти предложения отказывается даже обсуждать, вот и все. Это оказалось чересчур даже для Мерзликина, на мой взгляд, и так слишком лояльного. Поэтому он отказался участвовать в дальнейшей работе. Совершенно справедливое, но несколько запоздалое решение.
— Вы считаете, что поправки, уже принятые к закону «О политических партиях», неэффективны и недостаточны?
Поправки в любом случае являются уступкой со стороны власти. В этом смысле мы должны четко понимать, что это результат возросшей протестной активности. Это пусть маленькая, но победа людей, которые выходили на митинги. Другое дело, что власть стремится девальвировать уступки, чтобы их значение было минимально эффективным.
Диалог между Медведевым и представителями несистемной оппозиции — один из инструментов этой девальвации, и для меня это было очевидно с самого начала.
— Получается, что общение президента с несистемной оппозицией ничего не меняет в политической жизни?
Кое-что уже изменилось. Власть не смогла полностью проигнорировать сам факт 100-тысячных митингов в Москве. А общение нужно для того, чтобы, наоборот, замылить эти результаты. Чтобы под предлогом этих мероприятий протащить половинчатые уступки, показать, что власть идет навстречу, а на самом деле сделать лишь четверть шага.
Даже эта четверть шага уже является некоторым результатом, но сам диалог между властью и несистемной оппозицией имеет обратный эффект — не усиливает изменения, а, наоборот, ретуширует их публичный характер.
— Что, на ваш взгляд, нужно сделать, чтобы это было действительно эффективно? Принять ваши предложения и поправки?
Разумеется. Хотя бы их обсудить. В этом диалоге я бы, конечно, настаивал на том, чтобы внесенные поправки были приняты полностью. Политика — искусство возможного, поэтому, может быть, пришлось бы идти на какие-то компромиссы. Но, когда диалог не происходит, это просто издевательство.
Они уходят от обсуждения наших предложений, чтобы продемонстрировать свою «позицию силы». Это классический стиль, прежде всего, лично Владимира Путина и всех структур, которые с ним связаны.
Для Путина даже четверть шага, упомянутая мной, этот небольшой компромисс является очень болезненным, поэтому он предпринимает все усилия, чтобы психологически отыграть ситуацию. Все должно выглядеть ни в коем случае не уступкой, а подарком с барского плеча. Всем участникам и наблюдателям должно быть очевидно, что все происходит под его диктовку и на его условиях. Собственно говоря, это и есть предмет торга, психологический контекст.
Но важно не забывать, что сам повод для разговора — это уступка власти. С самого начала мы говорим о том, что власть была вынуждена пойти на уступки. Это уже меняет политическую реальность. Все это обусловлено именно протестными выступлениями. В этом нет никаких сомнений. Никаких других предпосылок для этого не было.
Страшно переживая, что вынуждена пойти на уступки, власть пытается всячески их выхолостить, обеспечить себе психологическую победу, наверстать то, что она потеряла. В этом смысл всех переговоров с оппозицией.
Материал подготовили: Елена Николаева, Мария Пономарева