В целом, по мнению Лукина, попытка пленума Верховного суда РФ дать свои рекомендации по рассмотрению уголовных дел по экстремизму не решила проблемы неточности и расплывчатости формулировки.
С просьбой объяснить ситуацию «Особая буква» обратилась к главе правозащитной организации «Агора» Павлу Чикову. Он считает, что уточнять понятие экстремизма в действующем российском законодательстве, конечно, нужно.
Однако правозащитник сомневается в том, что такой термин в принципе нужен, — в идеале его необходимо привести в соответствие с международными стандартами. И поэтому проблема гораздо шире.
«Самого понятия «экстремизм» в развитых странах нет. Конкретизировать этот термин в принципе невозможно, потому что это такие явления, которые сложно наполнить конкретным содержанием. Отдельно стоит выделять лишь такое явление, как терроризм», — говорит наш собеседник.
Он уверен, что экстремизм и терроризм в сознании наших граждан тесно переплетены. Порой невозможно понять, где терроризм, а где экстремизм. Если попросить россиянина описать, как выглядят террорист и экстремист, то получившиеся портреты будут примерно одинаковыми. Это свидетельствует о том, что в обществе нет различия между этими двумя явлениями. И это первая проблема.
«Вторая проблема — отсутствие в России антидискриминационного законодательства. То есть нет одного основополагающего закона, который устанавливал бы запрет на дискриминацию членов социальных групп, требующих особой защиты. Обращу внимание на то, что экстремизм в том виде, в котором он теоретически должен быть, — это как раз два явления: преступления на почве ненависти и язык вражды. К последнему относятся оскорбительные высказывания в адрес человека по признаку принадлежности к определенной социальной группе, к преступлениям на почве ненависти соответственно уже относится применение насилия к человеку по тем же самым причинам», — рассказывает Чиков.
По мнению эксперта, запрет на подобные действия должен входить в антиэкстремистскую политику государства. Но на практике у нас почему-то весьма странные группы считаются уязвимыми. Например, депутаты Госдумы, сотрудники полиции, ФСБ.
В то же время другие группы, типа геев и лесбиянок, уязвимыми не признаются. И, например, насильственные действия в отношении них при явном мотиве ненависти не квалифицируются таким образом.
«Отмечу, что считаю необходимым понятие экстремизма вообще исключить из законодательства и ввести термины «язык вражды» и «преступления на почве ненависти». А также ввести закон о запрете дискриминации, в котором нужно описать, по каким признакам те или иные группы людей относятся к уязвимым группам, требующим особой защиты», — убежден наш собеседник.
Он абсолютно согласен с призывом Владимира Лукина уточнить само понятие «экстремизм», но боится, что выполнить это будет невозможно, потому что изначально был выбран неверный подход.
«Лукин призывает к детализации при отсутствии общих принципов понятия, а они неправильно сформулированы. Поэтому детализация чего-то основанного на неверных принципах заведомо невыполнима. Тем не менее подчеркну, что сейчас любые действия, направленные на детализацию экстремистского законодательства, будут благом. И этому есть объяснение: масштабы злоупотреблений и произвольного толкования законодательства запредельны, а детализация так или иначе позволит это сократить», — надеется Чиков.
Материал подготовили: Татьяна Рязанова, Мария Пономарева