— Что такое в принципе «человек года»? Может, этот титул ничего не значит?
Почему же не значит? Time признавал и Владимира Путина «человеком года» в 2007 году. Это не означает, что Америка любит нашего президента.
Человек года в признании Time включает в себя много параметров: интерес, необычность, что этот человек как новый лидер будет делать в данной ситуации, которая для страны очень тяжелая, если говорить о Северной Корее. Ведь фактически страна находится в изоляции.
— А чем конкретно можно объяснить выбор читателей Time?
Ким Чен Ын — молодой неопытный человек, не имеющий еще в активе решенных серьезных проблем. Кроме того, страна находится под эмбарго и не имеет внутренних источников сырьевых или каких-либо еще для благополучного существования. Вот все эти факторы вкладываются при выборе. Но прежде всего, конечно, необычность, исключительность самой страны, поскольку таких стран осталось очень мало.
Это, например, Куба, которая находится под боком у США и которая, казалось бы, задушена не только экономическими, военно-политическими эмбарго, но и гуманитарными, которые не позволяют даже поставлять туда лекарства. Но все-таки кубинцы находят в себе силы сопротивляться, находят себе союзников. Более того, последняя резолюция ООН 13 ноября, которая голосовалась на Генеральной Ассамблее по отмене эмбарго против Острова свободы, набрала подавляющее большинство голосов. Всего лишь три страны — США, Израиль и Республика Палау — проголосовало против.
А если вспомнить, что было в 1992 году, то результаты были совсем другие. Тогда этот вопрос также обсуждался на Генассамблее, и всего лишь 56 стран голосовали за отмену эмбарго.
— Корейский лидер действительно так интересен США?
Интересна Северная Корея еще и потому, что это одно из маленьких государств Азии, которое обладает ядерным оружием. Одно из государств, которое в то же время находится фактически в половинном состоянии, как это было в Германии во времена ГДР и ФРГ.
Куда поведет новый лидер КНДР, как он эту ситуацию будет решать с точки зрения нахождения общего языка со своими, по сути, родственниками, народами, находящимися на другой территории, или он будет проводить линию еще более жесткую, чем проводил его отец? Все это, конечно, вызывает огромный интерес к этой фигуре. Тем более что он довольно противоречив, судя по его увлечениям, женитьбе, образованию.
Все это очень любопытно, но никак не говорит о симпатиях американцев. Не хочу говорить за читателей Time, но как человек, еще ничего не совершивший, вряд ли Ким Чен Ын вызывает симпатию именно как человек в силу того только, что стал руководителем государства.
— Если бы такие опросы проводились у нас, вряд ли бы северокорейский лидер стал человеком года. Почему россияне перестали интересоваться международной политикой? Вообще, на ваш взгляд, достаточно ли внимания уделяется международным новостям?
Во-первых, Time, что называется, заточен на внешний мир. Он в основном опирается в своих публикациях на внешнюю политику, поэтому аудитория, которая его читает, увлечена этой политикой.
Но я бы не стал так ставить вопрос, что россияне стали меньше интересоваться международной политикой. Ну, конечно, меньше, чем во времена Советского Союза. Но при этом я должен сказать, что в США внешней политикой интересуются еще меньше рядовых граждан.
Это нам отсюда кажется, что американцы только и думают о России или Северной Корее. Вовсе нет. Они так устроены, что думают, прежде всего, о внутренних проблемах, о том, что у них за окном и что будет завтра, в какую школу лучше вести детей или будет ли у них больше зарплата. У них всегда это было на первом месте и в последнее время еще в большей степени это так. Просто это аудитория издания Time такова.
А вот то, что выбрали бы или не выбрали читатели какого-нибудь нашего внешнеполитического издания северокорейского лидера человеком года, то здесь я с вами согласен: вряд ли выбрали бы. Несмотря на то что, казалось бы, Северная Корея с нами граничит и ей надо интересоваться в большей степени, но — если вы заметили — наши средства массовой информации почти ничего не печатают о КНДР. Лишь основные события иногда. И обыватель не посвящен и не понимает, что чем грозит или, наоборот, какую пользу принесет перемена лидера этой страны.
Это, в общем, государственная политика, которая не совсем верна, потому что на самом деле для нас Северная Корея значит больше, нежели для Америки, хотя бы в силу того, что она наш сосед.
— На ваш взгляд, достаточно ли вообще уделяется внимания широким международным новостям? Кажется, что они несколько ограничены: Обама, Меркель, Берлускони, Чавес, война на Ближнем Востоке, и все... Почему?
Да, я хотел об этом сказать. У нас порой уделяется внимание таким новостям, которые мало имеют отношения к интересам России и мало на что влияют. Не имею в виду новости из мира шоу-бизнеса, а имею в виду новости даже и серьезной политики. Освещается порой, что происходит в странах, которые находятся далеко от России, скажем — Центральной Америки. Да, эти события важны, но есть определенная зона интересов.
В США не зря есть, к примеру, «доктрина Монро». По ней, зона интересов Соединенных Штатов сначала заключалась в Центральной Америке, Латинской Америке. Они считали, что никакая иная страна не имеет права покушаться на это. Они информировали об этом своих граждан, приковывали внимание к этой зоне, порой обманывали своих читателей и тех, кто смотрит СМИ.
Примерно год назад они официально объявили зоной своих интересов Юго-Восточную Азию и Азию в принципе. Исходя из этого, они не только отправляют туда авианосцы, но занимаются и геополитикой, и экономикой, и так или иначе пытаются лавировать между интересами определенными и противоречиями, в том числе и трансграничными, и пограничными, того, что происходит в Южно-Китайском море, или что происходит между соседями. Вот, собственно, зона Тихоокеанская, хоть и была всегда зоной их интересов, сейчас объявлена зоной стратегических интересов.
Россия должна этому поучиться у Америки. Если Центральная Азия, например, зона твоих интересов, то занимайся ею. Киргизия, Таджикистан, Узбекистан или та же Северная Корея — наши соседи. Занимайся исходя из экономики, политики, а не так, что о Северной Корее у нас уже никто и не помнит.
— То есть не очерчивается четко линия внешнеполитических приоритетов…
Да, если даже она очерчивается — Путин очертил евразийский фактор, Таможенный союз, — то это потом не очень прослеживается в повседневной жизни, в СМИ, в направленности определенных институтов.
Потому что в 92-м году мы решили, что раз и навсегда повернулись на Запад, который нас ждет с распростертыми объятиями. Америка, в частности. И вот теперь никак не можем с этими иллюзиями распрощаться. Надо, прежде всего, смотреть под носом, а не туда, где нас вообще не ждут и ждать не хотят.
Только что прозвучали слова нашего президента о геополитических интересах по воссозданию СССР. Прозвучать-то прозвучали, но ведь это же должно потом прослеживаться в определенных действиях — финансовых, геополитических, переговорных. Но этого, к сожалению, не происходит.
А ведь не зря объявляют, к примеру, год Китая в России или год России в Китае. Объявляют для того, чтобы узнать лучше и страну, и друг друга.
— Не получится так, что целое поколение россиян вырастает, вообще не интересующихся международной политикой? К чему это приведет?
К сожалению, оно уже выросло, такое поколение. Которое не только не знает сегодняшнего мира — оно не знает истории и плохо ориентируется в будущем. Есть, конечно, люди, которые специально интересуются, в Интернете смотрят информацию по международной политике, но их немного.
Материал подготовили: Елена Николаева, Мария Пономарева, Александр Газов