Нужны ли многотысячные кордоны полиции на митингах?

Владислав ПОЛЯНСКИЙ,

«Особая буква»

Кордонный вал

Кордонный вал
Руководитель ГУВД Москвы Анатолий Якунин предложил штрафовать организаторов митингов за недостаточную явку. Эти слова — лишний повод задуматься о том, насколько адекватны меры безопасности, предпринимаемые в ходе массовых акций.
28 февраля 2013
С начала «нулевых» политические демонстрации в России проходят под все более жестким контролем правоохранительных органов. Место проведения мало-мальски крупного митинга огораживают несколькими рядами заборов и металлоискателей, окружают шеренгами солдат внутренних войск, дружинников, полицейских и ОМОНа. А шествие, в котором участвуют больше тысячи человек, сопровождают плотные колонны ОМОНа и внутренних войск. Наверное, для конвоирования 57 тыс. пленных немцев, которых провели по Москве в июле 1944 года, не привлекали такие силы. Для митингов и демонстраций, для размещения правоохранителей, которые их сопровождают, на несколько часов перегораживаются огромные площади. А это значит, что крупные города, и без того задыхающиеся в пробках, становятся еще более непроезжими. В результате многие автомобилисты, да и пешеходы тоже, не погруженные в политику, испытывают в отношении «всех этих протестов» глухое раздражение. Впрочем, государственные деятели, которые мчатся по своим историческим делам с мигалками и ради которых перекрывают километры улиц, вызывают у народа не большую приязнь. Но самих демонстрантов тоже раздражают так называемые «меры безопасности». Кроме того, существует мнение, что силы и средства, затраченные на «охрану» митингов и демонстраций непонятно от кого, можно было бы употребить с большей пользой.

27 февраля глава столичного ГУВД Анатолий Якунин предложил депутатам Московской городской думы проработать возможность привлечения к ответственности устроителей провалившихся акций. «Если организатор заявил мероприятие на 5 тыс. человек, то мы рассчитываем на свои силы, исходя из этого количества. А эти люди не пришли на мероприятие», — рассуждает он. Следовательно, силы полиции и других экстренных служб оказались затрачены впустую.

Напомним, что немногим более полугода назад администрация Екатеринбурга оштрафовала организаторов митинга в поддержку арестованных в Москве по «делу о беспорядках на Болотной площади». Устроители митинга подали заявку на 2 тысячи, но на акцию пришло немногим более десяти человек. Чиновники в Екатеринбурге обвинили организаторов в том, что из-за них на охрану порядка пришлось выделить дополнительные силы полиции, организовать дежурство «скорых» и установить рамку металлоискателя.

Мысль штрафовать организаторов акции за «недобор» участников вполне согласуется с общей тенденцией: государство явно стремится если не запретить массовые собрания, то всемерно усложнить их проведение. Так, 19 февраля московские власти выступили с инициативой запретить митинги возле памятников. По мнению независимых наблюдателей, чиновники просто хотят убрать беспокойные толпы из центра города, где памятники стоят фактически на каждом шагу, с глаз долой. Не менее оригинальное предложение поступило из Петербурга, который в последнее время славится не только как культурная столица, но и как столица духовности и нравственности. Знаменитый депутат питерского ЗакСа Виталий Милонов предлагает ввести норму, согласно которой митинги возле храмов, мечетей, пагод и синагог можно будет проводить только «с учетом мнения» священнослужителей.

И действия екатеринбургской администрации, и инициатива Якунина выглядят для непредвзятого наблюдателя странно. Ведь независимо от того, сколько народу в конечном счете пришло на митинг, мобилизованные экипажи полиции и скорой помощи не ездили по срочным вызовам. Они стояли по периметру площади или сопровождали колонну демонстрантов. С другой стороны, для чего-то же существуют штабы и координационные центры экстренных служб. Если на митинг пришли вместо ожидаемых 5 тысяч несколько десятков участников, можно в рабочем порядке снять некоторое количество экипажей.

Да и вообще, устроители массовых акций всегда стараются привлечь как можно больше граждан. Если акция не вызывает в народе энтузиазма, идут на любые ухищрения: мобилизуют бюджетников и мигрантов, привлекают массовку по 500 рублей «за тушку». Трудно вообразить, что организаторы демонстрации постараются злонамеренно уменьшить свои колонны.

Отсюда вырастает новая, более важная проблема: а не чрезмерны ли те меры безопасности, которые предпринимают силовики в ходе массовых акций? Кого от кого охраняем, господа офицеры?

И на этот вопрос нет однозначного ответа.

Ветераны российской «околополитики» помнят времена, когда митинги и демонстрации представляли собой простое скопление людей посреди улицы или площади. Никаких рамок, металлоискателей, кордонов не было и в помине. Да, присутствовала милиция, иногда даже конная, но она не окружала митингующих со всех сторон. Подойти мог в любой момент любой желающий. Часто можно было увидеть довольно увесистый дрын в качестве флагштока, и это ни у кого не вызывало беспокойства.

Все изменилось после 2002 года. После фанатского погрома летом и менее масштабных беспорядков на молодежном марше «Антикапитализм» уличные акции стали загонять в рамки — в прямом и переносном смысле.

Каждый митинг в обязательном порядке начали огораживать переносными заборчиками. Появились металлоискатели. Возле них происходил досмотр сумок и карманов всех направляющихся на акцию. Флаги и транспаранты можно было носить исключительно на легких пластиковых трубках. По мере «вставания с колен» густели ряды правоохранителей, сопровождающих демонстрации.

Зачем это делалось? Официально — ради безопасности самих же участников уличных акций и для предупреждения массовых беспорядков. Формально все обоснованно. На деле же согласованные митинги в России были одним из самых безопасных мероприятий.

Если поднять статистику терроризма за «нулевые», то легко можно убедиться, что бомбы рвались в метро, на рок-концертах и в подвалах жилых домов. Однако ни один митинг не стал объектом террористической атаки. Хотя доставить туда бомбу было проще, чем кому-то кажется. Когда в 2005—2009 годах прокремлевские «молодежки» вступили в борьбу с «оранжевой чумой», никакие металлоискатели, никакие толпы срочников МВД и омоновцев не могли защитить оппозиционных активистов от нападений — защищаться приходилось своими силами.

И совсем интересно обстоит дело с массовыми беспорядками. Все знают, что многолюдные драки с погромами, бои демонстрантов и силами правопорядка — неотъемлемая, хоть и тщательно избегаемая часть политического процесса. Так решаются острые социальные вопросы в Южной Корее и в Латинской Америке, в США и в Европе. Например, в середине ноября прошлого года массовые беспорядки охватили Испанию. Трудящиеся были не согласны с планами властей по массовому сокращению рабочих мест, и акции протеста во многих местах перешли в погромы, в которых пострадали совсем не те, кто предписывает испанцам «затянуть пояса и улыбаться». В Барселоне демонстранты зачем-то разбили стекла в дверях Дворца музыки (Palau de la Música) — памятника архитектуры, образца каталонского модерна.

Бывает, что столкновения продолжаются по несколько дней. Нетрудно заметить обоюдное ожесточение. Бунтовщики забрасывают полицейских самодельным напалмом, идут в рукопашную с дубинами, заточенными прутьями и прочим оружием античных времен. Со своей стороны полиция действует предельно жестко. Даже на Западе — либеральном и толерантном до предела. Однако существуют общепринятые правила игры, которые соблюдают на всех континентах. Ни бунтующие массы, ни силы правопорядка не применяют огнестрельное оружие и разнообразное оружие массового поражения.

В России — и с этим никто не станет спорить — ничего подобного не происходило уже достаточно давно. Если вспомнить фанатские беспорядки 11 декабря 2010 года, то их последствия были отнюдь не апокалиптическими. Да, были побиты несколько юношей ярко выраженной неславянской внешности. Но число фанатов, пострадавших от действий ОМОНа, было вряд ли меньше. Даже если приплюсовать сюда повреждения искусственной елочки, то «беспорядки» получились какие-то вегетарианские.

А так называемые «беспорядки» на Болотной площади 6 мая прошлого года — особая история. Официальная версия гласит, что в столкновениях виновны демонстранты. Но это полиция, а не Сергей Удальцов, Алексей Навальный, Мария Баронова и Илья Гущин устроили на выходе с моста «бутылочное горлышко». И первые удары были со стороны правоохранителей.

Российские силовики с удовольствием обмусоливают жесткость западной полиции при разгоне демонстрантов. Если бы американским или французским полицейским, знакомым и с самодельными копьями из арматуры, и с «молотов-коктейлем», рассказали про страдания их российских коллег, испытавших ужасы скола зубной эмали, они бы повеселились…

 

Материал подготовили: Владислав Полянский, Владимир Титов, Александр Газов