Борис Немцов, один из лидеров партии «ПАРНАС»
Лебедев — человек достаточно мутный, судьба его витиеватая: он был и с нашистами в «Идущих вместе», был в «Солидарности», в политсовете московском, потом переметнулся к левым. Явно взгляды у него либо отсутствуют, либо слишком переменчивы, а это то же самое, что отсутствуют.
Второе — человек, по всей видимости, слабый и, когда попал в эту историю, по всей видимости, решил, что ценой предательства можно добиться освобождения или снисходительного отношения.
То, что оппозиция должна исторгнуть его из своих рядов, — этот вопрос решен, никто его не ждет. То, что он лжесвидетельствовал — а именно на этих условиях была заключена сделка со следствием, — это ужасный грех. В десяти заповедях есть заповедь «Не лжесвидетельствуй», вместе с «Не убий» и «Не укради». Бог ему судья.
Андрей Пионтковский, политолог
Люди, находящиеся по ту сторону решетки, в застенках, — в любом случае жертвы. То, что происходило и продолжает происходить с Развозжаевым, — это применение пыток, начиная с похищения на чужой территории. Подвиг Развозжаева — что он успел крикнуть, выходя из суда, что его похитили и пытали, и тем самым дезавуировал все следовательские бумажки, свои так называемые «показания». Его отправили в пыточный «тур по Сибири», а теперь намереваются отправить в еще один такой «тур».
Применение физического и психического давления не подлежит сомнению в случае с Развозжаевым, а это значит, что это могут сделать с кем угодно. Готовится показательный процесс. Эта практика была известна в СССР в 1937 году. И эта история учит, что ко всем показаниям обвиняемых, которые находятся в руках, не побоюсь это слова, палачей, нужно относиться не то что со скепсисом, а надо знать: они не означают ничего. Так что в отношении Лебедева действует своего рода «презумпция невиновности».
Я бы не осмелился выступать с такими заявлениями, как Кашин. Все помним его (Кашина — Ред.) политическую биографию: был нацболом, потом нашистом, потом демократическим либералом. Ему бы лучше помолчать, а не обвинять людей, которые находятся в заключении.
Сергей Давидис, член «Комитета 6 мая»
Лебедев — вне сомнения, жертва, так или иначе. Я не допускаю мысли, что он засланный провокатор, который с самого начала встраивался в протестное движение. Я владею некоторой информацией и полагаю, что это не так.
Сейчас не хотелось бы говорить слишком много, но, на мой взгляд, он скорее проявляет слабость, и не только слабость, но и некоторую беспринципность, которая объяснима теми условиями, в которых он оказался, и тем выбором, который ему предоставили. Я не вправе судить его за решения, которые он принимает под давлением грядущего срока.
Претензии могут быть связаны с его предшествующей деятельностью. Она небезупречна не с точки зрения сотрудничества с «органами», а с точки зрения профанации политической деятельности и превращения ее в некоторый источник дохода. Этим он отличается от любой другой жертвы «болотного дела».
С другой стороны, цена его признания — иная, не та, что у Лузянина. Тот волен был относительно себя что угодно признавать. Очевидно, следствие добивалось, чтобы он оговорил и других, но он отказался, потому и получил четыре с половиной года. К Лузянину у меня претензий нет и не может быть. А Лебедев не может получить особый порядок, если не признает обстоятельства, порочащие Удальцова с Развозжаевым.
Нужно различить правозащитный и политический подход. Его товарищи исключили его из «левого социалистического действия» (вероятно, наш собеседник оговорился: Лебедев был членом Российского социалистического движения, откуда его исключили 8 апреля). Они считают, что их единомышленник не вправе так поступать. А что касается правозащитного подхода, то «Комитет 6 мая» принял заявление, что, несмотря на то что признание Лебедева наносит ущерб Развозжаеву, Удальцову и другим жертвам «болотного дела», первопричиной его преследования является безосновательное уголовное дело. И он не перестает быть политзаключенным. Если выяснится, что он провокатор и сам это подстроил, — тогда его бы вычеркнули.
Я не одобряю его поведения, но считаю, что сейчас не время для того, чтобы поучать его. Мы можем дать оценку его поведению, но если ему потребуется помощь, ее нужно оказать. Пусть он проявил слабость и недостойно поступил, но он жертва незаконного уголовного дела, в котором следствие заведомо пристрастно и подгоняет выводы под заранее объявленную позицию
Сергей Смирнов, журналист
Не обладая полнотой информации, затрудняюсь конкретно характеризовать позицию Лебедева. Нет документов основных, но есть много вопросов.
Было достаточно много примеров перехода из прокремлевских организаций в оппозиционные. Правда, сомнения вызывали те объяснения ухода (из «Идущих вместе» — Ред.), которые были даны.
Лебедев не был ярким оппозиционером, значимым человеком в оппозиции, и непонятно, чем он занимался несколько лет. До крупного скандала с Таргамадзе он был не очень публичной фигурой. Я почти уверен, что в ближайшее время эта история получит продолжение.
Глеб Павловский, политолог
Я не видел его дела. Первая проблема состоит в том, что люди обсуждают слухи. Нам известно, что он пошел на сделку со следствием, но на сделку со следствием можно пойти разными способами, это право любого заключенного.
Люди, которые арестованы по «делу 6 мая» и кого следствие изображает единой группой, такой группой не являются. Там есть люди, которых неправовыми способом включили в число организаторов беспорядков. Уголовное дело «липовое», и в рамках этой «липы» люди могут пойти на сделку со следствием. Если люди признали себя виновными, это проблема только их самих. Они не давали присяги ни Навальному, ни Каспарову, ни Кашину.
Кашин написал скверную колонку, Бог ему судья, но у него были свои соображения. Что я могу обсуждать в этой связи? Есть люди, которые идут на сделку со следствием, а есть те, кто является агентами ФСБ, СКР, милиции и так далее. Это не одно и то же. Думаю что настоящие агенты, которые серьезно работают, поставляют информацию, — эти службы не будут их раскрывать. Они не будут их арестовывать и выводить на публику.
Господин Кашин утверждает, что Лебедев якобы возил деньги сумками. Это утверждение основано неизвестно на чем, оно, по сути, является обличительным. Кашин говорил, что Лебедев возит деньги через границу. Это говорит журналист. А это может стать основой для еще одного обвинения. Возможно, Кашин знает больше, чем я и господин Бастрыкин. Значит, пусть идет и докладывает, кому следует.
Человек может заиграться, вести вместе с политической деятельностью еще и какой-то бизнес. Это плохо, если друзья того не знают, если он пытался использовать политические связи для решения бизнес-проблем, и наоборот. С такими людьми лучше дела не иметь. Но это не значит, что он агент разведки российской.
Может, он капитулировал полностью — ему приносят любую чушь, и он подписывает. Но это не значит, что он провокатор. Провокатор — человек, который не сообщает, что он капитулировал. Это человек, о котором неизвестно, что он дает показания.
Если журналисты знали о недопустимых нравах в этой компании, которая претендовала на организацию оппозиционного движения, они должны были раньше поставить вопрос об этом. Не в порядке доноса — мол, кто-то возит деньги через границу, — а в приемлемой для прессы форме, чтобы это не выглядело подставой. А теперь журналисты становятся в позу людей, которые учат нас морали.
Трудно сказать, что хуже: образ жизни, который вели люди, попавшие на пленку с Гиви Таргамадзе (они вели себя как идиоты), или люди, которые говорят: а мы все знали, они были провокаторами. Хочется спросить: а вы тогда кто? Вы им сумки переносили?
Я не сомневаюсь, что следствие ведется неправовым образом, основывается на фальсифицированной информации, а отчасти на оговорах, и людей подталкивают к оговорам. Давайте не будем назначать виновников исходя из того, кто кому лично неприятен!
Материал подготовили: Владимир Титов, Александр Газов