Семь лет назад я делал серию интервью с самыми молодыми тогда депутатами Государственной думы РФ IV созыва для газеты «Реакция». Той самой «Реакции», в которой поработали все: от Анастасии Каримовой до Максима Кононенко, от Влада Тупикина до Никиты Тихонова, от Олега Кашина до Андрея Гулютина. Иных уж нет, а те далече… В общем, славные были времена.
Однако мечтали о светлом будущем на страницах газеты тогда не только журналисты, но и их герои. Те, о ком мы писали. В начале 2006 года 30-летний элдэпээровец Алексей Островский, принимая меня в своем аскетичном кабинете на Охотном Ряду, жаловался, что из 30 разработанных им законопроектов не принят ни один. А депутатство для него, говорил он, никогда не было самоцелью, но лишь «инструментом влияния на политику, жизнь страны в целом и каждого человека в отдельности». Цель влияния, сокрушался тогда депутат Островский, пока не достигнута — ни один законопроект ведь не приняли. И потому он хотел бы работать в исполнительной власти: «Например, быть в команде президента. Такого, который ведет страну к величию. Ну а если не подойду по профессиональным качествам — пойду в журналистику. СМИ могут поднимать проблемы на государственный уровень, вот только, к сожалению, не могут их решать», — делился планами Островский семь лет назад.
Видимо, где надо сделали тогда соответствующую пометку, и спустя не так уж много времени — весной 2012 года (ровно год назад) — Алексей Островский был наделен полномочиями губернатора Смоленской области. Так сбылась его мечта поработать в исполнительной власти, и у него появились инструменты влияния на политику и жизнь, правда, не страны в целом, а отдельно взятого региона в частности и каждого жителя Смоленской области в отдельности.
И теперь я, коренной смолянин и московский трудовой мигрант, шел уже на интервью не с одним из самых молодых депутатов Госдумы, а с самым молодым губернатором России. Алексею Островскому 37 лет. На несколько месяцев его младше только глава Чечни Рамзан Кадыров, но, как вы понимаете, у них там, в Чечне, своя особая атмосфера…
— Прежде всего, поговорим про региональную политику. В «Коммерсанте» вот совсем недавно писали, что смоленские единороссы жаловались главе партии Дмитрию Медведеву, что совсем им тут нет житья. То есть буквально так и написано в газете: «Смоленские единороссы, примкнувшие к «Справедливой России», утверждают, что партию власти разваливает губернатор Островский»…
Алексей, скажу вам как в прошлом профессиональный журналист профессиональному журналисту. И уж мы-то с вами вдвоем точно знаем, что то, что я вам скажу, является абсолютной истиной. То, как журналист, писавший о встрече Дмитрия Анатольевича Медведева с активом Смоленского регионального отделения партии «Единая Россия», построил статью, и то, как он ее озаглавил, совершенно не означает, что это все было на самом деле или что тот диалог, который состоялся между лидером партии и членами партии из Смоленской области, строился или хотя бы касался того, о чем указано в заголовке. Более того, зная от участников встречи, о чем шел разговор, я вам могу сказать, что об этом там разговора не было вообще.
Разговор был о том, и это есть в официальных стенограммах, что Дмитрий Анатольевич сказал, что в Смоленской области для партии власти в определенной степени уникальная, но не аномальная ситуация, когда регион возглавляет представитель другой партии. И это все, что было связанно с администрацией Смоленской области, или с должностью губернатора, или с фамилией Островский, все, что было вообще на этой встрече. А заголовок очень кричащий, очень приковывающий внимание читателя. И столь уважаемая мною газета «Коммерсант», к сожалению, видимо, в погоне за популярностью использует в том числе и такие методы работы журналистов, на мой взгляд, непрофессиональные...
Надо отметить, что, когда Островский говорит о журналистике, он знает, о чем ведет речь. С 15 лет он работал журналистом-стрингером (по-русски говоря — внештатником), снимал для «Московского комсомольца» в горячих точках, писал для корпунктов иностранных информагентств. Стрингеров много, но не о каждом из них снимают художественное кино — именно Островский стал прототипом главного героя в фильме «Стрингер», и в него талантливо перевоплощался Бодров-младший…
Теперь по сути вопроса. Став губернатором и осознавая, что я обязан своим избранием президенту (на тот момент — Медведеву) как, безусловно, и действующему ныне президенту Путину, в тот момент работавшему председателем правительства, и партии, на которую они опираются и которую один из них возглавляет, я действительно понимал, что все те преобразования, которые я хочу провести в регионе, я объективно и субъективно смогу провести только с помощью «Единой России», потому что у «ЕР» большинство в региональном парламенте, в советах и думах всех муниципальных образований, да и практически, за исключением буквально нескольких случаев, все руководители районов — это местные руководители партии «Единая Россия», поэтому меня очень волновала всегда судьба этой партии здесь, на Смоленщине.
А я ее знал хорошо, работая здесь девять лет депутатом Государственной думы, избираясь от этого региона и представляя здесь партию, другую партию — ЛДПР, членом которой я являюсь уже почти 19 лет. И на встречах с рядом руководителей в Москве я говорил о том, что, на мой взгляд, им необходимо внимательно присмотреться к тому, что здесь происходит. Я рад, что они меня, как модно говорить в Москве, услышали.
Поэтому я не имею ни малейшего отношения к формированию руководящих органов партии «Единая Россия», не имею ни малейшего отношения к ее ежедневной работе, не имею ни малейшего отношения к предвыборной работе этой партии. Но я в постоянном диалоге с партией и фракцией «Единой России» в областной Думе, потому что только вместе с ними могу проводить те или иные решения, только при их поддержке. Если не будет их поддержки, ни одно благое дело, которое я хочу сделать в регионе, невозможно будет осуществить по определению.
И у меня было четкое понимание, что с прежним руководством этой партии я изменить ситуацию в области не смогу. Так что я благодарен федеральному руководству «Единой России», что оно пристально посмотрело на то, что происходит на Смоленщине.
— Сейчас областью де-факто руководит коалиционная администрация: у вас в заместителях есть и члены КПРФ, и члены ЛДПР, а вот вице-губернатор единоросс Игорь Ляхов ушел со своего поста по собственной инициативе. Коалиция дала трещину?
Первое. Я очень сожалею, о том, что Ляхов принял такое решение. Я о нем узнал, находясь в командировке на встрече с Путиным. Для меня это был неприятный сюрприз, но я понимаю мотивацию, почему так Ляхов поступил. Мне сложно это принять как руководителю Ляхова в прошлом, потому что он был эффективным заместителем, глубоко знавшим сельское хозяйство и реально мне очень полезным как руководителю области, работавшим по развитию этого сектора экономики. Но я понимаю мотивы, которые им двигали.
Второе. Некоторые популисты из моих оппонентов, демагоги и пустобрехи, развалившие одно из крупнейших предприятий области в строительной сфере, очень любящие говорить про справедливость (видимо, справедливость для себя) на форумах и в «Твиттере», торжествуют по поводу мнимого развала коалиции, созданной губернатором.
Подчеркну: никакого развала нет, есть единоличное решение вице-губернатора Ляхова сложить свои полномочия. В администрации области работают многие другие представители и члены партии «Единая Россия». Это вице-губернатор Ольга Васильева, это начальник департамента местного самоуправления Игорь Борисенко и его первый зам Владимир Соваренко, это начальник отдела организационной работы этого департамента Сергей Шелудяков — и все они входят в руководящие органы смоленской «Единой России», а не просто являются ее рядовыми членами.
Третье. У меня заместитель и ряд других руководителей подразделений из ЛДПР.
Четвертое. У меня заместитель и ряд руководителей подразделений из КПРФ. И двери для всех других тоже открыты. Притом что один из деятелей местного масштаба, вышедший внезапно для себя на федеральный уровень, здесь же у меня в кабинете почти год назад говорил, что роднее, ближе и лучше друзей, чем он и его партия, после выборов у меня не будет. А пока им нужно показать избирателю, что он — оппозиция, и получить на этом дополнительные голоса. Поняв, что со мной торг не уместен, был удален из моего кабинета. А теперь пытается торжествовать по поводу того, чего нет по определению. И два месяца готовит митинг «оппозиции Островскому», еле-еле собрал на него 120 человек. А теперь ссылается на то, что была не очень хорошая погода.
Поэтому коалиция есть и будет весь тот период, пока тут работаю я. Она может в лицах меняться, но не в политической составляющей в сторону уменьшения. Если будет меняться, то только в сторону увеличения. Тогда все больше и больше людей будет понимать, что Островский сюда пришел не карманы набивать, как иногда это было раньше на Смоленщине, и не бездельничать, как это тоже иногда было, а реально попытаться изменить ситуацию в регионе к лучшему.
— Чего вы ждете от выборов в Смоленскую Облдуму, которые пройдут осенью?
Я жду, что избиратель реально оценит, что происходит на Смоленщине, избиратель реально, а не под влиянием тех или иных действий медиасообщества или политических партий и их кандидатов, действующих через медиасообщество, посмотрит на ситуацию в области. Посмотрит и оценит, кто занимается только демагогией и популизмом, зарабатывая на этом дешевым таким способом себе проценты и очки, а кто реально, действительно работает и ежедневно занимается развитием региона.
Я равноудален от всех партий, при этом я являюсь членом ЛДПР, являюсь членом высшего совета ЛДПР и от имени ЛДПР здесь руковожу регионом по решению двух руководителей государства. Но в том, что я реально уже сделал для области, и в том, что я еще сделаю с точки зрения положительных сдвигов (их пока немного, но они есть), — я их достигаю и с помощью «Единой России». Нравится это кому-то или не нравится, но это так. И это объективно.
Вот последнее решение президента Путина, которое было инициировано региональным отделением партии «Единая Россия» и поддержано лидером партии Медведевым в Москве, — о том, что на Смоленщине будет построен современный перинатальный центр. Это решила партия «Единая Россия». Я ей благодарен за то, что она решила этот вопрос, это очень важный вопрос для региона. И таких вопросов по конкретным делам достаточно, просто это не предмет нашего интервью, об этом пускай говорит «ЕР» сама, если она посчитает нужным.
В этом смысле я работаю для смолян от имени ЛДПР, «Единая Россия» работает от имени руководства страны, и наша рабочая коалиция открыта для всех. Каждый может прийти, направить своих представителей, мы посмотрим, где они могли бы быть полезны нашей области, и в работе могут участвовать. Я благодарен в том числе КПРФ, что они перестали заниматься популизмом, демагогией, а вместе со мной стали пытаться изменить ситуацию в регионе к лучшему.
А некоторые популисты обвиняют людей в «продажности» — странные заявления. Когда руководитель этой политической партии, которая бесконечно занимается дешевым критиканством, был третьим лицом в государстве и при этом образовал якобы оппозиционную партию, которая всегда занимала соглашательскую позицию, — это не продажность? И фактически из оппозиции эта партия в одночасье стала провластной! И в этом, кстати, нет ничего плохого, просто людям не надо морочить голову и глумиться над здравым смыслом.
«Мой самый главный недостаток — я все принимаю слишком близко к сердцу. А жизнь — она такая жесткая, много раз меня наказывала за мою открытость. Пришлось перестроиться, осторожность — теперь мой главный союзник», — семь лет назад говорил мне Островский. Теперь я понимаю, что даже по сравнению с теми временами он стал еще более острожным в высказываниях.
Губернатор Островский не просил меня присылать это интервью на утверждение, как любят делать чиновники его ранга, однако попросил не отступать от диктофонной записи: «А то знаешь, как некоторые любят ввернуть словцо…»
По этому поводу, кстати, у меня состоялась любопытная беседа в кулуарах смоленской обладминистрации с начальником пресс-службы Алексея Островского Русланом Смашневым. Заговорили мы о казусе Левковича, который дописал в интервью Константина Эрнста слова про имя заказчика Листьева. В Смоленской области есть свой Левкович — журналист Дмитрий Раичев, пишущий для «Российской газеты» и Интерфакса. Смашнев посетовал, что Раичев опубликовал в своем «ЖЖ» без спроса эсэмэску от губернатора. Данный прецедент широко обсуждался на страницах смоленских форумов…
Как бы то ни было, но Островский теперь более щепетилен в общении с журналистами: за время нашей беседы он несколько раз проверил, работает ли мой диктофон, хотя волноваться по этому поводу должен был больше я.
— Алексей Владимирович, как идет подготовка к юбилею, 1150-летию Смоленска, который состоится в этом сентябре?
Что касается юбилея, то в начальный период моей работы в должности губернатора я много говорил о том, в каком состоянии принял субъект, какое мне досталось наследство, в том числе и по вопросу юбилейного строительства и подготовки к юбилею. Я уже говорил, сейчас повторюсь и больше к этой теме возвращаться не буду, что для кардинального изменения ситуации по юбилейному строительству и подготовки к юбилею — мое назначение состоялось за слишком короткий период времени до празднования. Поэтому все, что можно сделать, мною или уже сделано, или будет сделано в оставшееся время, а то, что невозможно было уже сделать по определению за такой короткий период, будет доведено в иные сроки.
Если бы юбилейный план формировался при мне как при губернаторе, я бы рекомендовал тем, кто принимал решения о строительстве объектов, в том числе в Москве, в правительстве, мерить праздник для людей другими категориями: новыми детскими садами, новыми поликлиниками, новыми больницами, новыми школами. Но я взял этот груз ответственности, и я его несу и реализую все, что мне положено сделать. Безусловно, при одной важной составляющей — помощи федерального центра.
В рамках субъекта многие вещи сделать своими силами невозможно по определению. Удалось выбить те деньги, которые даже не были заложены. Выбил — с колоссальным трудом, но выбил. Полмиллиарда на фасады, сейчас центр Смоленска мы сделаем. Просил дать полтора миллиарда, чтобы сделать весь центр города, — получил только треть. И даже то, что треть получил, это уже успех. Я стараюсь и делаю все максимально, насколько это возможно, хотя, наверное, можно еще и больше сделать, я это тоже понимаю.
Все учатся, и те, кому 37, и те, кому 67, и те, кому 90, каждый учится всю жизнь. Многие скажут, что 36 лет, когда меня назначили, — это слишком молодой возраст для того, чтобы назначать на столь высокую должность. Соглашусь на 50 процентов, а на 50 процентов не соглашусь, потому что хорошо, когда назначают молодых, когда хочется к чему-то стремиться, расти и хочется достичь определенных результатов. Чем, когда 70, человеку уже никуда расти не хочется, ни к чему стремиться не хочется, сидит такой начальником где-то и ничего не делает. Страдают от этого население, люди.
Поэтому везде две стороны медали. Нет только черного или белого.
— Итак, прошел ровно год, как вы возглавили Смоленскую область. Какие основные достижения были за этот год, а какие проблемы самые острые, из тех, с которыми вы столкнулись, над чем предстоит еще много поработать?
Главная проблема (я уже много говорил о ней в своих выступлениях) — это все-таки убедить руководителей местного звена — глав муниципальных образований, глав администраций муниципальных образований, реже глав поселений, — что если они пришли во власть, то, как и я, пришли работать для людей, а не для решения личных задач. Вот пока этого осознания в полном объеме или даже наполовину добиться не удалось. Слишком тут, к сожалению, такие устоявшиеся традиции — работать в первую очередь для себя, а уже потом для людей. Но все больше и больше руководителей меня слышат, и мне это, конечно, очень импонирует.
Мы действительно не в состоянии решить многие проблемы сегодня, сейчас и даже завтра, но если работать, мы их сможем решить послезавтра или послепослезавтра, или через пять лет. Но людям нужно говорить о том, что мы решаем, над чем работаем и благодаря чему будем добиваться результатов. И в первую очередь благодаря поддержке президента Путина, от него я в том числе получил поддержку по решению ряда вопросов на недавней встрече. Убежден, что людям нужно объяснять, что у нас получается и благодаря чему, а если что-то не получается, то тоже — почему. И не из-за нежелания президента, председателя правительства, губернатора или главы муниципального образования, а из-за того, что есть реальные препятствия этому. Но проблемы решаются, над ними работают, и не отходить от прямого разговора с людьми, слышать людей, слушать людей, отвечать людям.
В этом смысле главы поселений непосредственно в прямом контакте с людьми. Когда небольшое поселение, ты же живешь среди этих людей. Конечно, и губернатор, и глава района — все живут среди людей. Но губернатор и глава района в большей степени передвигаются из дома и на работу на машине, а глава сельского поселения идет по улице, зачастую единственной, к себе на работу, он общается с людьми, ему сложнее спрятаться от людей, если ему этого даже хочется.
Я, например, взял за правило (в летний период времени в большей степени, в зимний — в меньшей) постоянно ходить по городу. Я беру себе в компанию главу администрации города Смоленска господина Алашеева, решаю с ним рабочие вопросы по ходу прогулок, параллельно отвечаю на вопросы людей, которые меня встречают на улицах и которые в первое время не могли даже поверить, что губернатор один ходит по улицам, общается с людьми. И параллельно еще показываю главе администрации города те недочеты, которые видны невооруженным взглядом, и прошу его их решить. Прошу, а не требую. Я у него не могу требовать, как не могу требовать у глав муниципальных образований.
К сожалению, правовая культура еще не на достаточно высоком уровне и не все понимают, что главы муниципальных образований, главы муниципальных районов — не мои подчиненные, это другая система власти. Муниципальная власть не интегрирована в государственную власть, которую я представляю. Я подотчетен президенту напрямую, и у него есть всегда право принять кадровое решение в отношении меня. Я же в отношении глав районов не могу принимать решений, и в этом проблема современной российской демократии, которая взята с европейской демократии. Мы как участники международного права, как субъект международного права, участник ряда Конвенций, вынуждены на себя перекладывать европейский западный опыт.
— Ну да, Европейская хартия о местном самоуправлении у нас ратифицированная…
Да-да. И в этом смысле вертикаль власти обрывается на главах субъектов. И это боль моя, потому что, конечно, для того чтобы мне отвечать перед президентом и перед народом за то, что происходит в регионе, хотелось бы иметь возможность прямых кадровых решений в отношении местного руководства.
Конечно, когда я шел на интервью, у меня как у всякого уважающего себя журналиста была припасена острая домашняя заготовка, которая должна была быть извлечена в подходящий момент, чтобы разогнать размеренный темп беседы. Накануне встречи с губернатором я прогулялся с фотоаппаратом по своему родному Смоленску и пофоткал памятники. Состояние некоторых из них накануне майских праздников и грядущего юбилея города было, прямо скажем, удручающим. Распечатку цветных фотографий я выложил на стол Островскому как раз в тот момент, когда мы заговорили о местном самоуправлении. С одной стороны, я понимаю, что следить за памятниками должна мэрия города, с другой — губернатора такие вещи тоже не могут не касаться.
— Мы затронули проблемы города. Я решил воспользоваться таким случаем, что к вам приду… Я погулял по городу-герою, моему родному Смоленску. И вот я сделал несколько фотографий и принес вам. Посмотрите, в каком состоянии у нас некоторые памятники…
Островский быстро просматривает фотографии, снимает трубку «вертушки» и кому-то звонит:
— Будьте любезны, проинформируйте его о том, что когда он вернется с совещания, которое проводит, что мне были предъявлены фотографии того места, где находятся у нас памятник и мемориал захоронения узников концлагерей. Там все в ужасающем состоянии, я не понимаю, почему я этим должен заниматься, хотя это полномочия муниципальной власти, и требую, чтобы Алашеев (мэр Смоленска — Ред.) навел порядок. Здесь все в ужасном состоянии: помойка, все разбросано, грязь, сам мемориал изрисован краской — граффити. Вы ему передайте, что я через неделю туда подъеду и сам проверю. Спасибо.
Второй звонок:
— Соедините меня с Кононовым (начальник Департамента культуры Смоленской области — Ред.)…
— А вот памятник партизану Великой Отечественной войны возле ДОСААФа, обратите внимание на палку вместо ружья за спиной. Этот памятник вообще всегда в таком плачевном состоянии был, сколько я его помню…
В этом смысле необходимо говорить, Алексей, о том, что вы мне сейчас принесли. Я вам благодарен за это, у меня с рядом представителей смоленского медиасообщества выстроились уже хорошие, рабочие, да и человеческие отношения. И мне некоторые из них дают фактуру для принятия тех или иных решений в пользу населения.
Скажем, вот есть журналистка из журнала «О чем говорит Смоленск» Юля Моисеева, она справедливо обратила мое внимание на вопиющую ситуацию в Михновском поселении Смоленского района, когда при крайне скудном бюджете поселка — 20 млн рублей — глава поселения решил себе за миллион с лишним купить джип «Ниссан», сказав, что ему стыдно ездить на «жигулях». Совместными усилиями медиасообщества, моими, жителей, депутатов мы это остановили.
Вообще это не нормально, когда губернатор в ручном режиме этим занимается, равно как и глава государства в рамках страны. Один комплект фотографий я отдам Алашееву, другой отдам Кононову.
Зазвонил телефон.
Островский:
— Да, да, спасибо… Владислав Александрович (Кононов — Ред.), добрый день. Вот сейчас у меня встреча с одним журналистом, который мне принес фотографии, чтобы я посмотрел, как выглядят у нас памятники советским солдатам и офицерам, погибшим во времена войны, в частности, напротив входа в организацию ДОСААФ и другие. Они в ужасающем положении, как он мне сообщает, это многие годы уже, при многих моих предшественниках… Граффити на памятниках — это недопустимо вообще в принципе, как вы понимаете, а в год 70-летия освобождения Смоленщины особенно... Значит, прошу эту работу провести, и чтобы к 1 сентября как крайний срок (День освобождения Смоленщины. День города отмечается 25 сентября — Ред.) по всем памятникам было идеальное состояние. Настолько, насколько это возможно, в рамках бюджета текущего года. Давайте.
— Ну я еще вернусь проверить состояние памятников после вашего вмешательства, Алексей Владимирович… А пока вот, кстати, о памяти Великой Отечественной войны вообще… Ну выходку Ершова — депутата смоленского Горсовета, оскорбительно высказавшегося об узниках концлагерей, — в принципе, вы уже неоднократно оценивали в СМИ, но вопрос по нему, насколько я понимаю, так и не решился. То есть суд его оправдал. Мы, конечно, не можем вмешиваться в судопроизводство, но какие-то моральные оценки этому все-таки дать можем…
Вы знаете, я моральную оценку этому уже дал. Вы справедливо сказали, что я не могу вмешиваться в действия другой власти — судебной ветви власти. Думаю, что варианта тут только три в принципе. Первое — Ершов показывает себя совестливым человеком и сдает мандат депутата. Но пока что данный сценарий далек от реализации — уж если совести нет, то ее нет. Второй вариант — избиратели его округа идут по очень сложному и юридически слабо прописанному пути отзыва депутата, но тем не менее возможному. И третий вариант — вариант судебного решения, поскольку он до конца еще не закрыт с учетом возможности рассматривать в разных, более высоких инстанциях, вплоть до Президиума Верховного суда РФ.
Я в данном случае что мог сделать, то сделал. Порекомендовал уволить с муниципального предприятия — именно порекомендовал, потому что приказать не могу… Партия «Единая Россия» исключила его из состава своих сторонников.
— И тогда, чтобы уже закрыть вопрос громких судебных делах в Смоленской области, я хочу вас спросить про дело Таисии Осиповой…
Я не погружался в изучение материалов этого дела. Первое: я четко понимаю, что не могу на это повлиять ни в ту, ни в другую сторону, поскольку это не предмет моей компетенции. Второе: ситуация в области настолько непроста с точки зрения социально-экономического положения региона и жизни жителей, что с восьми утра до одиннадцати вечера каждый день занимаюсь решением текущих проблем. Когда был депутатом, я мог больше обращать внимание на такие вещи, как рассмотрение вопроса, лежащего в уголовной плоскости, но тем не менее имеющего по определенным причинам политическое звучание.
Насколько мне известно, из той информации, которую я получил по линии силовых ведомств, — дело абсолютно справедливое, по их версии, абсолютно законное, и все решения приняты строго в рамках законодательства и никакой политики нет — чистая уголовщина. Так это или не так, не могу сказать: я не адвокат, не обвинитель. Это происходит на территории субъекта, который я возглавляю, но не более того.
— Принят закон, что регионы могут отказаться от прямых выборов губернаторов. Я так понимаю, что в Смоленске нет таких идей и губернаторов будут выбирать всенародно? Ну и вопрос отсюда вытекающий: будете ли вы баллотироваться на следующий срок?
Как будут выбирать губернатора Смоленской области, буду решать не я. Решит Смоленская областная дума, которая будет сформирована по результатам выборов 8 сентября. При этом мне бы очень хотелось, чтобы выборы на Смоленщине были только прямые, всенародные.
Я девять лет ездил по области как депутат, уже год езжу как губернатор — я вижу две вещи. Первое: вижу, что у людей с каждым годом, с каждым днем все больше и больше растет запрос на правду. И второе: люди действительно хотят сами избирать себе власть. Как они себе избирают президента страны, как они избирают высшие законодательные органы власти, как они избирают региональные законодательные органы власти, как они избирают местные муниципальные советы.
Говоря же про свои перспективы, я всегда делаю оговорку на то, что человек предполагает, а Господь располагает. Это раз. Второе: работать в настоящем нужно, не заглядывая особо в дальнее будущее, не забывая о нем, но и не заглядывая ежедневно. Третье: для того чтобы принять решение о том, идти ли на прямые всенародные выборы, которые могут состояться в Смоленской области в сентябре 2017 года, нужно для себя понять, состоялся ли ты как руководитель области за первый период своих полномочий, сделал ли ты что-то для людей, чтобы тебе было с чем идти в качестве кандидата к людям, чувствовать, поддерживают ли тебя люди. И к тому же нужно знать позиции президента страны в отношении тебя.
Если я увижу, сам для себя определю, что я состоялся как губернатор, если увижу, что тот темп, который я взял за первый год своей работы, в результате чего уже достигнут ряд серьезных успехов, о которых я говорил ранее, если я все пять лет так отработаю, если буду чувствовать, как я сейчас чувствую, что меня поддерживают люди, если я буду знать позицию президента в отношении себя — я, безусловно, пойду на прямые выборы. Только лишь потому, что понимаю: за пять лет кардинально мне реализовать то, чего я хочу, не удастся по объективными и субъективным причинам. На сегодняшний день я думаю о том, что работать нужно так, чтобы было не стыдно перед самим собой, перед своими детьми, перед руководством страны, перед людьми, а там посмотрим.
Алексей Островский действительно необычный губернатор. И дело не только в необычной для главы субъекта молодости или необычной партийной принадлежности. Зайдя в губернаторский «Твиттер», я обнаружил запись, что «совсем не хватает времени для общения в Твиттере, поэтому сохраняю экаунт только для получения Ваших обращений о помощи», и сообщение, что даже заведен еще один специальный «чирикающий аккаунт» @e_anohina, который только для прямой связи с жителями Смоленской области и предназначен.
И вы знаете, кажется, это не пустой «чирик». Пока я сидел в приемной в ожидании аудиенции и одним ухом слушал федеральные новости, вторым я любопытствовал, чем занимаются две очаровательные секретарши Островского. Они не просто готовят кофе — они обзванивают районы по какому-то своему списку горячих проблем и теребят чиновников разного уровня: от глав сельских поселений до руководителей управляющих компаний. Так, одна из секретарш-помощниц «починила» сгоревшую проводку пенсионерке, договорившись с главой управляющей компании о ремонте, а перед этим довольно-таки долго препираясь о чем-то с главой муниципалитета насчет этой проводки. Свои звонки секретарши начинали с магических слов «из приемной губернатора Островского беспокоят», и в процессе общения становилось понятно, что такие вводные тут же настраивали местных чиновников на конструктивный лад.
Остается только сожалеть, что без прямого вмешательства «из приемной», без так называемого «ручного управления» ничего у нас в стране не делается. И все же гораздо лучше, когда из приемной позвонят по вашему вопросу, чем если никто вообще не позвонит. Не так ли?
Материал подготовили: Алексей Барановский, Александр Газов