Александр Белов, один из лидеров этнополитического объединения «Русские»
Финансирование Чечни сопоставимо с другими регионами Северного Кавказа — в частности, Дагестана, — а также сопоставимо с регионами Дальнего Севера. Другое дело, что на Северном Кавказе народу живет гораздо больше.
Вопрос бюджетного финансирования СКФО имеет обратную сторону: этот запрос делается с учетом откатов, которые оседают у высшего руководства страны. Условия получения больших бюджетных ассигнований связаны, считаю, с распространенной практикой откатов на самом верху — то есть колоссальные средства остаются в карманах московских чиновников самого высокого уровня.
Финансирование Чечни идет по трем направлениям: собственно говоря, бюджетное финансирование, местный сбор налогов, плюс сбор пожертвований для фонда Рамзана Кадырова в виде «когда отказаться невозможно».
Насколько я знаю, в Чечне деньги не печатают, поэтому, естественно, наличные ввозят. Только в прошлом или позапрошлом году в Чечне открылось отделение центрального банка, то есть до этого официальной банковской системы там не было. Приблизительно год назад там даже не было официальных обменных пунктов: люди стояли на улицах с пачками долларов, евро. Думаю, что банковский сектор все равно будет там развиваться.
Никто из жителей Чечни не живет так же хорошо, как ее руководство. Уровень зарплат, доходов оставляет желать лучшего. Там так же, как и в русских регионах, получают 3,5—5 тыс. рублей зарплаты. Что касается властей республики, в основном финансирование идет не за бюджетные деньги. Там совершенно другие источники доходов.
Эта практика ненормальна для европейского общества, но регионы Северного Кавказа по-другому не умеют. Можно ли сделать по-другому? Наверное, да. Но здесь идет выбор такой: регион заливают деньгами, а в обмен получают относительную стабильность и отсутствие жертв со стороны федеральных спецслужб. Что выгоднее, сложно сказать. Потому что если вопрос о том, что Чечня — регион России, его нужно сохранить любой ценой, то я предпочту платить деньги, чтобы моего ребенка в армию не брали и не отправляли туда.
Менталитет чеченцев стоит изучать, чтобы иметь с ними дело. Среди людей момент тщеславия очень развит, но среди чеченцев, на мой взгляд, особенно.
Там три чеченских мужских «Я». Внешнее соответствие с мужчиной: настоящий чеченец не может ходить в шортах, каким-то образом быть похожим на женщину. Важно заниматься спортом. Второе: внутренне ты должен быть мужчиной — на публике ты не имеешь права струсить или проявить малодушие. Когда чеченец один, он может быть добр, милосерден, любезен, но когда на людях — не может проявить слабость, а наоборот, обязан показать жестокость. Третье: ты должен быть круче, чем твой сосед. Если у соседа два этажа, построй три, кто-то пожертвовал 100 рублей — отдай 1000.
От этого все и вертится.
***
Сергей Жаворонков, старший эксперт Института экономики переходного периода
Сторонники нынешнего руководства страны любят объяснять, когда речь идет о Северном Кавказе, что у нас есть регионы, которые получают сопоставимые дотации. В первую очередь речь идет о регионах Крайнего Севера — Чукотский автономный округ, Магаданская область. Но эти «адвокаты» забывают указать, что при этом Северный Кавказ не собирает и не платит никаких налогов. Там сбор налогов составляет статистическую погрешность, тогда как на Дальнем Востоке налоги более-менее собираются.
Думаю, что около 70 процентов из этого финансирования оседает у местных элит в Чечне, по другим республикам СКФО — 50 процентов. Связано это с их безнаказанностью. Если федеральный центр поставит их в другие условия, они, очевидно, умерят свои аппетиты.
Ситуацию с Чечней очень легко проиллюстрировать на следующем примере. Вы можете вспомнить хоть один вид товара, который бы производился на территории Чечни? Я боюсь, что вы ничего не сможете назвать, как и я. То есть речь идет о том, что фактически Россия спонсирует существующий там режим в очень приличных объемах.
От сторонников финансирования Северного Кавказа можно периодически услышать: если мы не будем их финансировать, то там начнется война, ужас, кошмар. Однако мы наблюдаем ситуацию в Дагестане — одном из главных получателей дотаций. И видим, что, несмотря на щедрое финансирование, ситуация к лучшему там не меняется. С Чечней, конечно, вопрос сложнее. По всем данным — в том числе и официальной статистики, и скажем, по данным правозащитников, и даже данным боевиков — проблему терроризма в Чечне удалось решить. Но это имеет неприятное побочное следствие в виде экспорта присущего Чечне правового порядка на территорию остальной России.
С туристическими кластерами по всему Кавказу выясняется одна простая вещь, что никаких частных денег там нет. Все деньги либо напрямую бюджетные, любо кредиты госбанков. Более того, я считаю, что с точки зрения стабильности на Кавказе там нужно развивать малый и средний бизнес. А попытка развивать какие-то «проекты века», которые получают огромные дотации, и на этом фоне малый бизнес становится не конкурентоспособным, это, в общем, стратегия неправильная. Не говоря о том, что до тех пор, пока в Дагестане и Чечне не изменится принципиальным образом ситуация с правовым порядком, то, в общем, о туризме всерьез говорить не приходится.
В принципе на территории Северного Кавказа можно было бы развивать нефтедобычу, нефтепереработку. Условия в Чечне и Дагестане для этого благоприятные. Но мы не видим таких попыток, потому что если эти республики получают деньги на халяву, то что им шевелиться? Им проще эксплуатировать старые советские месторождения, которые заканчиваются, а ничего нового не открывается.
Материал подготовили: Татьяна Рязанова, Мария Пономарева, Александр Газов