Судя по всему, Алексей Навальный на данный момент является единственным оппозиционным политиком, имеющим хоть какой-то потенциал для того, чтобы бороться за власть с Владимиром Путиным. И потенциал этот растет. Навальный 2011 года и Навальный 2013 года — это, как говорится, две большие разницы. Харизма крепчает, общественная поддержка медленно, но увеличивается, руководимые им политические проекты совершенствуются и становятся все более эффективными.
Прорабатывается Навальным и та самая «позитивная повестка», в отсутствии которой оппозицию политологи любят упрекать. Образ русского будущего по версии Алексея Навального вполне можно назвать национал-демократическим, то есть можно сказать, что Навальный становится политиком идеологическим. Причем его идеологичность не имеет ничего общего с догматизмом и зашоренностью «настоящих демократов», «настоящих националистов». Национал-демократия Навального — живая, рабочая идеология, вытекающая из здравого смысла, помогающая распутывать стоящие перед страной проблемы, а не запутывать их еще больше.
Картина мира политика обретает четкость. Более-менее ясно, что он думает по вопросам экономики, политической реформы, судебной системы, темам, связанным с мигрантами, и так далее.
Есть лишь один вопрос. А что с международной политикой?
Какова, во-первых, оценка Навальным внешнеполитического курса нынешнего режима, и какова будет внешняя политика Навального, если он станет президентом?
Разумеется, тут можно горько или еще как-то усмехнуться: что, мол, говорить о международных делах, когда тюрьма нависает, до президентских выборов попытаются не допустить из-за судимости, большая часть населения России продолжает беспробудно спать, и до победы еще как до Китая.
И все-таки о «Китае». Политический портрет политика, стремящегося взять власть, должен быть полным, гармоничным. Портрет революционного политика (а Навальный постепенно таким становится) — тем более.
Даже в уютных демократиях Северной Америки и Западной Европы политическая борьба, борьба за власть — это столкновение доктрин, которые неизбежно включают в себя внешнеполитическую компоненту. Те же республиканцы и демократы в США, борясь за сердца избирателей, в первую очередь, разумеется, говорят о социально-экономических проблемах, но и о внешней политике не забывают. Нынешняя республиканская оппозиция в США яростно выступает по сирийскому вопросу, пишет статьи про Владимира Путина, одобряет или критикует, в зависимости от своей стратегической позиции, линию Госдепа.
Еще важнее внешнеполитическая парадигма для внутриполитической борьбы в «развивающихся странах». Вопрос выбора геополитической стратегии — это принципиальный вопрос для тех, кто бьется за власть над Египтом, Сирией, Ираком, Тунисом, Турцией, Венесуэлой, Перу.
Можно копнуть и историю — пламенные трибуны и великие партии XX века на пути к власти неизменно формулировали и превращали в пропагандистские тезисы свои собственные внешнеполитические сценарии.
И от Алексея Анатольевича хотелось бы начать слышать что-то подобное. Ясно, что на внешней политике рейтинг в России особо не наберешь — увы, мы превращаемся в очень местечковый, очень региональный народ. Но для интеллектуальной части нации внешнеполитические тезисы важны. Для экспертного сообщества они важны. Еще раз: это покажет зрелость, цельность Навального, продемонстрирует, что он дорос до нормальных международных стандартов политика. И это важно для российской политической культуры в целом — нужно остановить скатывание в местечковость, раздвинуть неумолимо смыкающиеся национальные горизонты. В конце концов почему мы обязаны думать, что для России важность, например, китайского вопроса выше, чем важность вопроса о стоимости чиновничьего автопарка?
Что такое Китай для России? Геополитический союзник, как уверены старые советские генералы типа Ивашова, или угроза номер один, как думают современные эксперты типа Храмчихина?
Как быть с Сирией, если этот конфликт достанется Навальному в наследство от нынешней власти? Новая Россия будет продолжать защищать Асада, потому что светская диктатура лучше, чем победа исламистов? Или ну его в малину, этого Асада, сбитый он летчик, плюнуть и забыть про Сирию?
Как вообще нам строить политику на Ближнем Востоке? Кто нам друг в этом жарком регионе? Иран вместе с шиитским полумесяцем? Или Израиль? Или может попробовать дружить с суннитскими монархиями? И нужна ли нам вообще активная ближневосточная политика?
Интересна ли нам Африка? США, Китаю, Франции интересна. Если нам интересна Африка, то почему? Как сделать так, чтобы Россия имела «навар» на Африке, а не сплошные убытки, как во времена СССР? Если неинтересна, то хотелось бы услышать подробный отчет, почему.
Что будет с Латинской Америкой? Что будет на европейском направлении? Как быть с НАТО? И, разумеется, как будут строиться российско-американские отношения?
Множество вопросов — важных, напрямую, между прочим, связанных с нашей национальной экономикой, с ее благополучием. Не говоря уж о том, что внешняя политика определяет военную доктрину, затраты страны на безопасность и, таким образом, сильно влияет на бюджет страны.
Конечно же, Навальный рано или поздно начнет об этом думать, отвечать на эти вопросы, подключать лояльных ему экспертов. Ему придется мобилизовать интеллектуальный потенциал своих структур. Но хорошо бы с этим не сильно затягивать, хорошо бы поскорее начать равняться на мировые стандарты политической борьбы и в этом вопросе тоже.
Материал подготовили: Виталий Корж, Мария Пономарева