Первое и главное. Саакашвили попытался создать грузинскую государственность в полном и подлинном смысле слова. Ведь ни романтичный Звиад Гамсахурдиа, ни пыльный политбюрошный Эдуард Шеварднадзе в создании государственных структур не преуспели: на протяжении долгих лет системообразующими элементами страны и, как говорят некоторые люди в России, «духовными скрепами» были два «института» — интеллигенция и воры в законе. Именно при Саакашвили началось строительство нормальной армии, нормальной полиции, нормальных судов и всей системы государственного менеджмента.
Далее можно вспоминать и второе, и третье, и десятое: гаишников, не берущих взяток, отделения полиции со стеклянными стенами, мощнейший удар по организованной преступности (за сам статус «вор в законе» в Грузии теперь грозит тюрьма), возврат контроля над Аджарией и так далее. Но все это подразделы основного вектора политики Саакашвили — создания современного грузинского государства.
Минусов у политики Саакашвили было полным-полно, их взахлеб перечисляют сегодня разочаровавшиеся в уходящем президенте грузины — они вообще горазды очаровываться и разочаровываться. По большому счету минусы тоже можно свести к одному пункту: Саакашвили проводил прогрессивные реформы авторитарными методами. После «революции роз» были упразднены старые, дореволюционные грузинские структуры госбезопасности, погрязшие в коррупции, в связях с криминалом и московскими чекистами. Но функции политического сыска были переданы непомерно усилившемуся МВД. Всесильный министр внутренних дел Вано Мерабишвили стал в глазах многих грузин «зловещей тенью» президента.
Возможен ли был иной стиль модернизации Грузии, кроме авторитарного, вопрос дискуссионный. Однако есть то, что вряд ли вызовет дискуссии среди историков будущего, — это ошибочность поведения главы грузинского государства в августе 2008 года. Не случись авантюры в Южной Осетии, обернувшейся страшным военным разгромом, поставившим страну на грань национальной катастрофы и иностранной оккупации, политическая судьба Саакашвили могла бы сложиться совершенно иначе. Но поражение Грузии в августовской войне стало тяжелейшим ударом по авторитету президента, позиционировавшего себя не только в качестве реформатора, но и в качестве собирателя грузинских земель. Ударом, от которого он так и не оправился.
Сейчас много говорят о том, что в Грузии заканчивается эпоха харизматичных политиков. Действительно, среди трех основных кандидатов в президенты лишь Нино Бурджанадзе, бывший спикер грузинского парламента, один из соратников Саакашвили по «революции роз», ставшая позднее его злейшим врагом, претендовала на статус харизматичной личности.
Однако вряд ли Саакашвили стоит списывать со счетов и выкидывать на свалку истории. Если ему удастся после ухода с президентского поста избежать ареста, то шанс на возвращение в большую политику у этого амбициозного и неординарного человека сохраняется.
Грузинская история ведь движется по принципу маятника, так же как и российская.
Первый президент Грузии Звиад Гамсахурдиа, пришедший к власти при мощной народной поддержке на волне антикоммунистических выступлений, был свергнут в результате кровавого переворота в январе 1992 года, и многие грузины с ликованием встречали прибывшего в страну Эдуарда Шеварднадзе, как опытного политического аксакала, который приведет нацию к миру и единству. Но менее чем через два года, после того как режим Шеварднадзе потерпел поражение в первой абхазской войне, звиадисты нанесли ответный удар — их восстанием была охвачена вся западная часть Грузии. И если бы не вмешательство российских войск, Гамсахурдиа вернулся бы в Тбилиси в качестве президента.
Спасенный Россией Шеварднадзе десять лет кое-как удерживался у власти, пока не был сметен в 2003 году новой революцией, поднявшей на гребень политической волны поколение свежих, вестернизированных лидеров.
Груз новых ошибок, накопившихся к 2012 году, вызвал практически общенациональное разочарование. В итоге к власти вновь пришли люди с лицами «крепких хозяйственников» и «прагматиков».
Ну и кто-то может сомневаться в том, что пассионарный грузинский народ будет терпелив, снисходителен к ошибкам и невыполненным обещаниям нового правительства и не вспомнит в среднесрочной перспективе времена Саакашвили как очередной «утерянный рай»?
Неясно правда, кто воспользуется новой волной разочарования: сам Саакашвили, уже сейчас мечтающий о реконкисте, его политические наследники или же новые времена породят новых трибунов и любимцев толпы.
Одна из несомненных заслуг Саакашвили, о которой мы здесь не упомянули: он первый грузинский президент, уходящий из дворца мирно, не под свист стоящей под окнами митинговой толпы и не под артиллерийскую канонаду. И главный вопрос заключается в том, получится ли у политических крестников Бидзины Иванишвили, празднующих сегодня победу, уйти столь же достойно, когда придет их время.
Материал подготовили: Виталий Корж, Роман Попков, Мария Пономарева