В декабре прошлого года правительство РФ внесло в Госдуму пакет поправок в уголовное законодательство, которые предусматривали расширение понятий «шпионаж» и «государственная измена». Президент РФ Дмитрий Медведев предложил приостановить их рассмотрение. «Возможно, существует риск расширительного толкования понятий «государственная тайна», «госизмена», и «шпионаж»... Закон будет доработан», — цитируют российские агентства первого зампреда президентской администрации Владислава Суркова.
Авторы законопроекта предлагают считать государственной изменой не только враждебную деятельность в ущерб внешней безопасности страны, но и деяние, направленное против конституционного строя, суверенитета, территориальной и государственной целостности.
По мнению критиков, такая трактовка позволила бы властям выдвигать обвинения в антигосударственных преступлениях против любого инакомыслящего. Пока что судьба отправленного на доработку законопроекта неизвестна. Но все мы находимся под дамокловым мечом его возврата в парламент с весьма незначительными изменениями.
Мнение Леонида Головко
Законопроект предполагает изменение действующих редакций ст. 275 «Государственная измена» и ст. 276 «Шпионаж» УК РФ, а также дополнение УК РФ новой статьей 283? «Незаконное получение сведений, составляющих государственную тайну». Мы здесь сосредоточимся на изменениях, которые авторы законопроекта предлагают внести в ст. 275 УК РФ, поскольку, по нашему мнению, именно они заслуживают наиболее тщательного обсуждения и анализа.
На первый взгляд, законопроект преследует вполне рациональную цель — адаптировать хрестоматийную уголовно-правовую норму о государственной измене к условиям «глобализирующегося», как сейчас принято говорить, мира. Ясно, что всевозможные геополитические баталии, непременным атрибутом которых является разведывательная деятельность, сегодня охватывают не только государства в их классическом понимании, но и различного рода надгосударственные и внегосударственные образования, нередко именуемые «международными организациями». Для модернизации нормы о государственной измене достаточно проделать нехитрую в юридико-техническом плане операцию: вставить в действующую редакцию ст. 275 УК РФ после слов «иностранному государству, иностранной организации...» слова «международной организации», то есть, иначе говоря, расширить перечень внешних для России институтов, в пользу которых может совершаться государственная измена. Здесь гипотетически может обсуждаться только объем понятия «международная организация» и степень охвата им всех возможных «выгодоприобретателей» от государственной измены. При этом в самой конструкции «государственной измены» ничего меняться не должно, независимо от того, осуществляется она в пользу иностранного государства или «международной организации». Однако составители законопроекта по непонятным для нас соображениям вместо важной, но сугубо технической модернизации уголовно-правовой нормы о государственной измене полностью видоизменили последнюю, включив в нее, в частности, шокирующий любого здравомыслящего юриста уголовно-правовой запрет оказания «финансовой, материально-технической, консультативной и иной помощи» иностранным государствам, иностранным и международным организациям, в случае если такая помощь будет использоваться во вред безопасности России.
Как известно, иностранные разведки, действительно действующие в том числе и под прикрытием международных и иных организаций, могут черпать и черпают информацию из т. н. «закрытых» (составляющих государственную тайну) и «открытых» источников. С первыми все понятно — разглашение государственной тайны каким бы то ни было «внешним» разведывательным органам есть классический случай «государственной измены», и необходимость здесь жесткого уголовно-правового запрета никто под сомнение не ставит. Сложнее обстоит дело с «открытыми» источниками.
Замышляющие вред безопасности России лица и организации получают крайне важные для себя сведения из уходящего в бесконечность перечня информационных ресурсов, в который входят телевизионные программы «Время» и «Парламентский час», печатные издания «Российская газета» и «Известия», стенограммы заседаний Государственной Думы РФ и Интернет-сайт kremlin.ru и т. д., и т. п. Могут они, конечно, в поисках интересующей их «открытой» информации под самым разнообразным предлогом также обращаться к российским экспертам, предлагая им опубликовать статью в каком-либо зарубежном издании или выступить с докладом на какой-либо научной конференции, дать интервью или поделиться своим мнением по актуальному вопросу и др. Что из этого вытекает?
Только одно: любое нормальное государство должно только радоваться востребованности своей интеллектуальной элиты и ее интегрированности в мировое интеллектуальное сообщество, учитывая даже, что, увы, полученная таким способом информация далеко не всегда используется во благо России. Впрочем, никто не мешает российским властям получать ее самим от своих же экспертов и играть «на опережение». Подчеркнем еще раз главное: консультация российским экспертом иностранной или международной организации ничем в интересующем нас аспекте не отличается от удачного журналистского репортажа в программе «Время», доступного представителям тех же иностранных или международных организаций, или обнародования бесценного для них списка «первой сотни» кадрового президентского резерва.
Из всех названных источников при желании можно черпать разведывательную информацию, но лица, причастные, допустим, к обнародованию того же списка «первой сотни» кадрового президентского резерва, не могут обвиняться в государственной измене даже в том (упаси, Боже!) случае, если иностранные спецслужбы воспользуются этим списком и завербуют потенциального обладателя одной из важнейших российских государственных должностей. Точно по той же причине не должен обвиняться в государственной измене и российский эксперт, оказавший в какой бы то ни было форме на основании не составляющих государственную тайну открытых источников «консультационную помощь» легальным иностранным или международным организациям, даже если впоследствии, к несчастью, выяснится, что под прикрытием такой организации работают представители иностранных спецслужб, о чем, к слову, эксперт знать совершенно не обязан.
Исключением является только одна ситуация: когда лицо оказывает иностранной или международной организации консультативную или иную помощь, заведомо зная, что эта помощь будет использоваться вопреки интересам национальной безопасности России. И вот этого важнейшего для юриста слова «заведомо» в законопроекте как раз нет, как нет и важнейшего прилагательного «национальная» перед словом «безопасность». Причина здесь может быть только одна, что отчасти подтверждается пояснительной запиской к тексту законопроекта, — сложности доказательства субъективной стороны состава государственной измены. На этот юридически совершенно несерьезный довод можно сказать только одно: работать вообще сложно, а хорошо работать сложно весьма. Много проще перейти к объективному вменению, неизбежному при заложенном в законопроекте подходе, отбросить правовое развитие своей собственной страны на много десятилетий назад и спокойно наблюдать за процессом.
Если бы законопроект содержал указанные выше юридические термины, то его можно было бы обсуждать вполне нейтрально — на сугубо юридико-техническом уровне. Но в нынешней ситуации он действительно выглядит олицетворением мракобесия и абсурда. Если рассуждать на самом общем уровне, то Россия должна только приветствовать вовлеченность в международную интеллектуальную жизнь своих все более и более, надо признать, немногочисленных специалистов в различных областях естественнонаучного и гуманитарного знания, а не пугать их уголовной ответственностью и загонять за новый «железный занавес». В противном случае все слова о модернизации окажутся пустым звуком.