15 июня журнал «Коммерсант-Власть» опубликовал статью Михаила Ходорковского «Россия в ожидании суда», в которой он предложил серьезно реформировать российскую судебную систему. На протяжении нескольких месяцев в прессе шла дискуссия по этой проблеме (в том числе и на нашем сайте — здесь и здесь). Большинство экспертов сошлось во мнении, что ситуация в сфере отправления правосудия в современной России чрезвычайно сложна и находится на грани окончательной утраты доверия общества к Фемиде.
11 ноября по инициативе Общественной палаты РФ были организованы открытые слушания. Юристы, правоведы, адвокаты, судьи и правозащитники собрались для того, чтобы оценить нынешнее состояние судебной системы в России и высказать свои предложения по ее реформированию.
Предлагаем вам ознакомиться с выдержками из выступлений некоторых участников слушаний.
Анатолий Кучерена, член Общественной палаты, председатель Комиссии по контролю за деятельностью правоохранительных органов, силовых структур и реформированию судебной системы
В 2007 году мы проводили пленарное заседание Общественной палаты, посвященное судебно-правовой реформе в РФ. Сегодня принципиально важно взглянуть на прошедшие два года с учетом тех мнений, которые поступали к нам в комиссию. За это время появилось достаточно много публикаций в СМИ. Они были разные, но в основном критические.
Сегодня мы можем собраться на площадке Общественной палаты с экспертным сообществом, для того чтобы посоветоваться, подумать и в итоге выработать рекомендации для правительства, для суда, чтобы дальше продвигаться в реформировании судебно-правовой системы.
Мы намеренно не стали заранее предлагать проект рекомендаций, который мы в итоге направим президенту, правительству, Верховному суду, — он будет выработан после сегодняшних обсуждений. Потому что Общественной палате не хотелось бы навязывать экспертам свой взгляд.
Елена Лукьянова, член Общественной палаты РФ
Почему именно сейчас возникла необходимость провести это собрание? Дело в том, что статистика и данные социологов тревожны. Мы все понимаем, что суд — эта та реперная точка, от которой отсчитывается очень многое в любой стране. В первую очередь отсчитывается уровень реализации прав и свобод граждан, справедливости в обществе, доверия населения к государству.
Большинство населения не доверяет сегодня судебной системе. Это очень печально. И это надо не просто обсуждать, а надо думать, что делать. Думать не только власти, но и обществу, как выбраться из этой ситуации, потому что она совершенно нетерпима. Ведь государство сильно только тогда, когда оно опирается на доверие народа.
Одна из главных проблем — независимость судей. В этом плане у нас много конфликтных ситуаций. Сегодня мы имеем невиданную в мире ситуацию: Европейский суд по правам человека, как правило, не принимает к рассмотрению дела от чиновников, служивых людей — тех, кто работает от имени государства. Но именно для российских судей он сделал исключение и такие дела к рассмотрению принимает. Здесь мы побили все рекорды.
Тревога наша подогревается растущим количеством обвинительных приговоров. Оправдательных приговоров в десять раз меньше, чем во времена сталинских репрессий. Правосудие сильно тем, что на своих весах Фемида взвешивает за и против. И мы видим по статистике, что к 2009 году число обвинительных приговоров немного, но тем не менее выросло.
Возникает очень большой вопрос: а что же такое суд? В каких правовых рамках оказалась российская судебная система? Каким образом позволительно председателям судов командовать судьями при принятии ими решений? Неужели в современной ситуации суд действительно стал придатком исполнительной власти? Вот о чем сегодня идет речь.
Поэтому сюда приглашены эксперты не только для того, чтобы выразить свои эмоции, а чтобы подумать, как исправить ситуацию, которая грозит социальным срывом, большим человеческим напряжением.
Право — это регулятор общественных отношений. Если регулирование не устраивает общество, если граждане не доверяют суду, если правосудие становится неэффективным, значит, задача общества заключается в том, чтобы громко, четко и ясно сказать власти, что его это не устраивает, что назрела серьезная реформа.
Мы очень благодарны журналу «Коммерсант-Власть» за то, что в течение всего лета он на своих страницах публиковал дискуссию, которая подготовила нас к сегодняшней встрече.
Вероника Куцылло, заместитель главного редактора журнала «Коммерсант-Власть»
Я думаю, стоит сказать спасибо Михаилу Ходорковскому, который поднял эту дискуссию. Мне кажется, что состояние российской судебной системы было известно и до его статьи. Но обратили на данную проблему внимание потому, что об этом сказал именно он.
Дискуссия, которая развернулась на страницах нашего журнала, была очень полезной. Люди увидели, что об этом можно говорить не только в рамках своих маленьких собраний.
Какие именно предложения, озвученные в ходе дискуссии, правильные, я не знаю. Это вам решать — юристам и законодателям. Но обсуждение проблемы показало, что ситуация запредельная. Надо что-то немедленно делать.
Марианна Лукьяновская, бывший судья Волгоградского областного суда
В статье президента «Россия, вперед!» затронут очень важный вопрос о судебной независимости. Я как практик хочу сказать, что в Волгоградском областном суде попирается всякая судебная независимость.
Пример: у нас Кассационная инстанция уголовной коллегии собирается во вторник. По закону мы должны собраться и решить вопрос о законности-незаконности решения первой инстанции в совещательной комнате. Но это по закону.
А на самом деле за день до заседания кассационной инстанции всех судей уголовной коллегии приглашает к себе руководитель уголовной коллегии и заставляет каждого судью докладывать дело. Он указывает, какое решение по каждому делу нужно принять. И уже за день до заседания коллегии всему Волгограду известно, каким будет решение кассационной инстанции.
Что произошло с Еленой Гусевой, которая отказалась приходить на подобные совещания, мы все знаем. Она была лишена судейской мантии. И коллектив ее не поддержал — все зависимы от председателя районного и областного суда. Потому что председатель может провести проверку в отношении судьи и при желании найти нарушения в его деятельности.
Верховный суд, на мой взгляд, должен изменить порядок подбора руководящих кадров. Необходимо вносить изменения в закон о статусе судей, чтобы конкретизировать основания для прекращения их полномочий. Сейчас у нас основания фактически «резиновые» — подогнать под формулировку «нарушение судейской этики» можно все что угодно.
Иван Мохначук, член комиссии Общественной палаты РФ по контролю за деятельностью правоохранительных органов, силовых структур и реформированию судебной системы
Судьи не живут в вакууме. У них есть бытовые проблемы: сложности с квартирами, необходимость устройства детей в садик, в школу и так далее. Что мы с вами сейчас пытаем рядовых судей? Ничего они сами изменить не могут, потому что слишком сильно зависимы от руководства, от председателей.
Я председатель профсоюза — лицо избираемое и поэтому подконтрольное съезду. Пока судьи сами себе не будут выбирать председателя суда — ничего не изменится. Важно, чтобы председатель понимал, что он зависит от рядовых судей.
Только в этом случае мы как-то сможем повлиять на ситуацию. И тогда председатель суда, прежде чем выполнить указание власти, лишний раз подумает, во что это может вылиться — изберут его в следующий раз или не изберут.
И еще: для того чтобы оказать какое-то давление на председателя суда, помочь судьям самим себя понять, между гражданином и судьей должна быть общественная организация, которая бы защищала права судей.
Валентин Гефтер, директор Института прав человека
Мне непонятно: зачем нужны председатели судов в своем нынешнем качестве? Речь идет о выборе менеджера, который управляет хозяйственно-организационной деятельностью суда и не имеет никакого отношения к отправлению права. Такого человека нужно назначать на конкурсной основе, выбирая из числа профессиональных менеджеров.
Если же судейскому сообществу нужен авторитет (в нормальном смысле этого слова), чтобы с ним советоваться по правовым вопросам, — пусть его выбирают сами судьи. Но это не председатель суда.
Я вообще не понимаю, как может существовать в судебной корпорации «вертикаль».
Генри Резник, президент Адвокатской палаты Москвы
На корню ликвидирована выборность председателей судов. Мы неоднократно говорили, что они должны избираться по принципу Конституционного суда. Что мы получили в ответ? Полную инверсию. Наоборот, теперь председатель Конституционного суда назначается. Вот ответ власти, который является следствием идеологии «вертикали». Нам надо отслеживать поведение власти, потому что ее слова и дела очень часто между собой расходятся.
Что такое независимость судебной власти? Она означает, в частности, и то, что ни по одному неотмененному приговору и решению в установленном порядке к судье никто не может предъявить требования, привлечь его к ответственности, покарать.
Я согласен с Еленой Лукьяновой в том, что ситуация с количеством оправдательных приговоров в нашей стране позорная. Имеет место заблуждение, когда делят дела на «черные» и «белые». Давным-давно один выдающийся юрист сказал: «много дел — они все серые». Они нуждаются в обсуждении, и именно по ним должна работать презумпция невиновности.
Сопоставьте: почему в профессиональном суде 0,9 процента оправдательных решений, а в суде присяжных — 20? Потому что в суде присяжных работает презумпция невиновности. Которая выражается только в одном: недоказанная виновность приравнивается к доказанной невиновности. У профессиональных судей с этим огромная проблема. Она вообще историческая. Сто лет назад выдающийся процессуалист Иван Фойницкий писал: «В спорных случаях ум судьи обычно наклоняется в сторону обвинения, нежели оправдания». Эта закономерность в наших современных судах еще более ярко выражена.
В 2001 году в Квалификационную коллегию судей были введены представители общественности. Я поддерживаю эту практику, потому что «корпоративность» не означает «кастовость». Но и здесь не все гладко. Скажите, пожалуйста, об этих представителях общественности что-то известно? Кто они? По моей информации, главным образом там преобладают ветераны юстиции.
И вот сейчас у меня конкретное предложение: сам Бог велит отдать формирование корпуса представителей общественности Общественной палате.
Георгий Сатаров, президент фонда ИНДЕМ
Мое выступление основано на большом трехлетнем проекте по анализу трансформации судебной власти в России. ИНДЕМ часто клеймят за то, что он черными красками описывает нынешнюю власть. На это раз я вынужден применить иную краску.
На мой взгляд, мы несколько однородно смотрим на судебную власть. Мы судим о ней по очень небольшой доле дел, в которых есть внешняя заинтересованность — политическая, административная, корыстная. Абсолютно четкие социологические оценки показывают, что, как правило, это дела, где одной из сторон в разной форме является власть. Это прежде всего уголовные дела, потому что там одной из сторон является прокуратура. Кроме того, это дела об административных нарушениях.
Там же, где стороны более-менее равноправны, картина значительно лучше. В основной массе дел — обычных рутинных дел, по которым граждане приходят в суд, — число клиентов суда, довольных результатом разбирательства, ходом процесса, в разы превосходит число недовольных.
Но тут нельзя обольщаться, потому что в группы риска попадают дела, которые чрезвычайно важны, а решения по ним часто приводят к огромным негативным последствиям.
Я приведу простейший пример — дела в сфере избирательного права. Мы знаем, что здесь есть прямая политическая заинтересованность, мы знаем, как здесь давят на судей и как выносятся решения.
Мы все время концентрируем внимание на возможных изменениях норм законодательства. Они, бесспорно, нужны. Тот же пример с председателями судов — типичный случай, где конкретные нормы создают условия для специфического использования председателей судов как центров давления на судей. И здесь понятно, что нужно делать, — изменять функции, изменять статус. Его возможности влияния на карьеру судьи должны быть исключены.
На самом деле (и наш проект это показал) неформальные факторы — то есть факторы за пределами корпоративного регулирования — несопоставимо важнее, чем собственно нормы.
Мы говорим об обвинительном уклоне в уголовном правосудии. Но до тех пор, пока критерии эффективности прокуратуры и следствия будут такими, какие они есть сейчас, прокуратура и следствие будут неизбежно давить на суд. Потому что от судебных решений зависит благополучие конкретных следователей, прокуроров и так далее.
Это пример того, как функционирование судебной власти зависит от сопряженных институтов. Поэтому мы должны мыслить себе судебную реформу не как реформу некой «вещи в себе», а как реформу сферы правосудия.
Кроме того, важным вопросом является правосознание. У нас в суде по-прежнему довлеет старое советское позитивистское правосознание — Фемида мыслит себя как часть карательной машины государства, а не как независимый арбитр и посредник. Причем юридическое образование воспроизводит эту ситуацию. Если мы не будем это кардинально менять — у нас будут юристы и, прежде всего, судьи с советским сознанием, которые готовы встраиваться в «вертикаль власти».
Главное доминирующее чувство судей — страх. Что интересно: обычно считается, что повышение зарплаты — это инструмент обеспечения независимости судей. У нас произошло ровно противоположное: увеличение зарплаты судей привело к их закрепощению, к их большей зависимости. Им стало страшнее терять свое место.
Если говорить о ветвях власти, то суд пользуется большим доверием, нежели исполнительная и законодательная власть. Хотя общий уровень доверия к ним все равно низкий.
Леонид Головко, доктор юридических наук, профессор юридического факультета МГУ
Я бы не стал упрощать ситуацию. В том смысле, что речь действительно не идет о том, что стоит только судьям проявить отвагу и перестать слушаться председателя суда, как все нормализуется. На самом деле это не так. Надо понимать, что сама правовая система выстроена как вертикаль. Эта идея закладывается с самого начала.
И часто, когда этот вопрос поднимается, мы слышим в ответ: дескать, вы понимаете, какие у нас судьи? Они, мол, не очень хорошие, они не могут работать на уровне принципов, они не могут применять право так, как его применяют на Западе. И все потому, что в России не бог весть какой кадровый состав.
Как представитель академической науки я допускаю эту гипотезу. Но тогда нужна стратегия — нужен как минимум ответ на вопрос: если это так, то в чем проблема? Допустим, в том, что в России невозможно сформировать корпус профессиональных судей. Первый ответ: значит, давайте тогда изменим образовательную программу, чтобы через пять лет получить тех судей, которым можно будет доверить право на уровне принципов.
Второй ответ: университеты выпускают таких специалистов, но почему-то они не доходят до судейской скамьи. Значит, нужно менять механизм назначения.
Третий ответ: этот часто приводимый аргумент является ложным. То есть и судьи в России нормальные, и, соответственно, им можно вполне доверять. Значит, все доводы являются отговоркой, которая показывает, что на самом деле никто просто не хочет реально реформировать систему и создавать независимые суды.
Еще раз хочу подчеркнуть: этот аргумент очень важный. Потому что он звучит подчас из уст тех специалистов, чье мнение мы недооценивать не можем, — представителей экспертного сообщества, выдающихся юристов.
В последнее время мне показалось, что любые действия, связанные с реформированием судебной системы, утратили стратегический характер. В 90-е годы было понятно, куда мы идем. Сейчас какое-то «броуновское движение» — шаг вперед, два шага назад. Нужно менять эту ситуацию с учетом того, что мы будем руководствоваться общей идеей. Необходима стратегия.
Тамара Морщакова, доктор юридических наук, профессор, судья Конституционного суда РФ (1991—2002 гг.)
Мне хочется систематизировать то, что было здесь сказано. Для этой систематизации позвольте мне выбрать два принципа. Первый принцип: чего ни в коем случае не надо делать, реформируя судебную систему? Потому что очень многое из того, что не надо делать, мы уже сегодня услышали в качестве аргументов.
Второй принцип: что является хорошо забытым положительным и хорошо забытым отрицательным? Мы действительно должны исходить из определенного наработанного — в том числе и международным сообществом — материала, от которого отклоняться нельзя. Просто потому, что если человечество это уже предложило в качестве общего результата, значит, оно набило себе на этом очень много шишек. А мы почему-то все время ищем новые пути и конструкции.
Доверие народа к судебной системе есть результат деятельности правосудия. Нельзя принудительно воспитать доверие, нельзя отождествлять его с ростом обращений граждан в суд. Потому что у нас суд остался единственным органом, разрешающим конфликты. Партийных органов нет. Общественных органов тоже. Даже эпизодическая помощь любого высокого учреждения все равно не может заменить функции суда. Раньше нельзя было в суд идти по любому вопросу — теперь можно.
Ни один из критериев оценки качества работы судебной системы не годится. Об этом говорят чуть ли не с 1975 года. Потому что это показатели, имеющие чисто информационное значение. Забудьте об этих показателях! Не должно быть критериев оценки деятельности судов. Они используются для того, чтобы выстроить неправильную «вертикаль» — внепроцессуальную «вертикаль». Всех стараются подравнять по одному образцу: либо голову отрубим, если слишком вылезает, либо ноги.
Качество рассмотрения дел проверяет только вышестоящий суд в процессуальных формах, и только он может исправить неправильное судебное решение, если это требуется. Но в любом случае нельзя за ошибки привлекать судей к ответственности, карать их, наказывать.
Разве сегодня это не происходит? Происходит. И виноваты в этом те, кто формирует такие институты. Разве у нас есть норма, где было бы написано: то, что вышестоящее начальство судье велит, то он и должен сделать? Нет такого закона. Однако же везде применяется административный принцип управления судебной системой.
Судья сегодня вообще нормам права не подчиняется. А подчиняется искажающим закон указаниям руководства. Этого не должно быть.
Сущность правосудия может быть восстановлена, если мы восстановим традиционно присущие ему принципы и институты. Не нужно воспитывать в судье мужество, чтобы он шел на баррикады и рвал на груди тельняшку. Надо дать ему возможность спокойно работать. Чтобы он не боялся, что с ним разберутся за принятие определенного решения.
Спасительная ниточка для нас — суды присяжных.
Вениамин Яковлев, советник президента России по правовым вопросам
Наш общий гражданский долг — в первую очередь юристов-профессионалов — совместными усилиями найти наиболее приемлемые формы совершенствования правосудия. Но нельзя изображать суды и судей как наихудшую часть нашего общества.
Главная проблема судебной системы — перегруженность судей. Именно из-за того, что судьи страшно перегружены, появляются различные ситуации, связанные и с независимостью судей, и со сроками рассмотрения судебных дел.