Конституционный суд признал претензии «бессменного арестанта» справедливыми и постановил признать несоответствующим Конституции положения статьи 107 Уголовно-процессуального кодекса РФ, регламентирующей домашний арест, — об отсутствии предельных сроков заключения. Согласно постановлению суда, предельный срок лишения свободы подследственного теперь ограничен 18 месяцами, независимо от того, находился ли он в СИЗО, под домашним арестом или к нему в разной последовательности применялись обе меры пресечения.
Домашний арест — весьма экзотическая мера пресечения: в России она применяется крайне редко. Адвокат Владимир Павлов, которого мы попросили прокомментировать решение КС, сказал, что в его практике не было ни одного случая, когда подследственному назначили бы домашний арест. По его мнению, это связано с техническими трудностями обеспечения должной степени изоляции подследственного. При современном развитии средств связи контролировать его корреспонденцию затруднительно. Поэтому в России реально работают три меры пресечения: подписка о невыезде, залог или заключение под стражу.
«Решение Конституционного суда понятно, — говорит Павлов, — Ни одна мера пресечения не может быть бессрочной. Но при существующем в стране режиме это мертворожденная мера. Скорее, профанация права».
Наш собеседник напомнил о том, что, хотя сейчас взят курс на либерализацию уголовного и уголовно-процессуального права в России, эти меры во многом остаются «бумажным словоблудием». «Так, по ряду экономических преступлений отменен нижний предел, а в головах судей и прокуроров нижняя планка осталась. Поэтому они назначают, например, по части 4 статьи 159 наказания такие же, как и прежде, — в пределах от 5 до 10 лет».
Адвокат Андрей Тарасов, которого мы также попросили высказаться по данному вопросу, от подробного комментария по решению КС воздержался, так как еще не знакомился с самим документом. В то же время он согласился со своим коллегой Павловым, что лишение свободы подследственного подразумевает некий ограниченный срок. А отсутствие такого предела неконституционно.
Он полагает, что домашний арест мог бы применяться гораздо шире, чем это происходит сейчас. «Зарубежный опыт говорит, что это более гуманно. И в ряде случаев более целесообразно, чем то, что мы видим в России, когда хватают и больных, и престарелых и бросают их в следственный изолятор».
По словам защитника, в Министерстве юстиции есть программа по внедрению электронных браслетов, которые обеспечили бы контроль перемещений «домашнего арестанта». Однако такие браслеты почему-то не делают. Тарасов считает, что широкое применение домашнего ареста неудобно для нашего государства. С человеком, которого посадили в СИЗО, несравненно проще «работать», выбивая (в переносном и прямом смысле) нужные показания. «Вот почему Минюст не торопится с реальным внедрением такой меры пресечения», — предполагает Тарасов.
Материал подготовили: Владимир Титов, Мария Пономарева, Александр Газов