— В правильном ли направлении движется следствие?
В гибели Веры Трифоновой нужно обвинять не Александру Артамонову, которую сделали «стрелочником», а врачей тюремной больницы, которые фактически убили предпринимательницу, и следователя.
Следствие беспощадное и несправедливое. Родственникам пытаются дать жертву: мол, мы нашли виновного, заберите, пожалуйста.
— То есть виновных стоит искать на более высоком уровне?
Именно так. Следователь ждал показаний, которых Трифонова, естественно, не давала. Соответственно, он говорит, что-то типа «Если дашь показания — отпущу на свободное лечение, не дашь — будешь в СИЗО находиться».
Следователя надо привлекать к ответственности. Но этого не делают уже полтора года. С первого дня Вере Трифоновой нельзя было находиться в тюрьме, поскольку с ней нельзя проводить следственные действия по состоянию здоровья. Зачем человека гнобить, держать в тюрьме, где ему невозможно оказать помощь, и при этом с ним нельзя проводить следственных действий?
Трифоновой необходимо было специализированное лечение, а следователь содержал ее в пыточных условиях. И они не хотят его привлекать. Врача Артамонову сделали «стрелочником», чтобы своих коллег не трогать, поскольку возникает очень много проблем для следователя, его руководителей, для прокурорских работников, которые осуществляют надзор.
— Когда Трифонова еще была жива, вами был кто-то извещен о ее тяжелейшем состоянии?
Мы куда только не обращались, вплоть до президента, и единственно добились того, что Трифонову перевели из тюремной больницы, где вообще ее «запустили». Есть два заключения авторитетных учреждений — Главного центра судебно-медицинских экспертиз и Министерства здравоохранения, где говорят, что прямая причина смерти Трифоновой в том, что ее не лечили.
И не могли лечить, там нет оборудования и персонала надлежащего. Трифоновой нужно было специализированное лечение, которое мог проводить только эндокринологический центр.
Судить надо следователя Сергея Пысина и тюремных врачей (фамилии их неизвестны). Для чего тянут время? Чтобы по срокам давности прекратить уголовное преследование в отношении него, а также тюремных врачей. Ну да, промывали физраствором. Да, это причинение вреда, но это не тот вред, который мог вызвать ее смерть. Вот и вся их безумная логика. Мы эту логику пытаемся сбить с тормозов и направляем жалобы.
Окончив ознакомление, мы направили огромную жалобу на восьми листах на имя Бастрыкина и Чайки, где расписано все: и первая, и вторая экспертизы. Мы просим не утверждать обвинительное заключение, прекратить производство в отношении врача Артамоновой. Нам такая липовая жертва не нужна. Мы, наоборот, будем ее защищать. Это моя позиция и позиция родственников.
— Что конкретно можно сказать в защиту Артамоновой?
Сейчас врачи всех клиник ставят катетеры. Катетер стоит две недели, через него вводят лечебные растворы. Выходит, сейчас всех врачей, устанавливающих катетеры больным, надо привлекать к ответственности либо привлекать изготовителей этих катетеров, если предполагается, что тромбоз образуется из-за оставленного в вене катетера.
Артамонова все расписала, что делала, как делала, что катетер подшила, указала содержание единиц гепарина (это препарат, который предотвращает свертывание крови). Тюремные медики зачем-то стали вскрывать этот катетер. Не надо было этого делать, поскольку они же не могли сделать сеанс гемодиализа, у них нет оборудования, персонала. Они зачем-то стали физраствором его промывать. Именно это и вызвало образование тромба.
Получается, наши тюремные врачи вообще читать не умеют. В документах и на маркировке самого катетера было четко написано, как он промывается. Но они в упор этого не видели. Такое впечатление, что просто человека убивали. Трифонова не умирает долго и упорно — мол, давайте мы ее добьем таким образом.
Во время следствия администрация СИЗО неоднократно обращалась к следователю, чтобы Трифонову перевели в специализированное учреждение для лечения. Когда я приступил к защите, пришел к ней, а она в инвалидной коляске, плачет, еле дышит, вообще задыхается. Спрашиваю: «В чем дело?» Она говорит: «У меня в легких вода, а тюремные врачи посоветовали «спать стоя».
Дикая ситуация. Более того, есть момент, когда непонятно, какое постановление дал следователь, — нас с одним ознакомили, а экспертам пришло другое. И самое интересное, в академию Кирова препараты Трифоновой пришли за две недели до вынесения постановления о назначении экспертизы.
А прокуратура почему-то не реагирует. Догадываюсь почему. Потому что не хочется поднимать вопрос о привлечении тюремных врачей и следователя. А куда прокурорские смотрели? Мы и им писали. Почему человека пытали, убивали, не лечили, добили, а прокуратура оказалась в стороне? И первые две экспертизы дали заключение, что да, виноваты следователь и тюремные врачи.
Но следователь третью липовую экспертизу делает и пытается привлечь нормального врача. Ирония судьбы знаете в чем заключается? Что Артамонова единственная, кто оказал помощь. Ее лупят именно за это. Мол, не влезай, не оказывай помощь, кого хотим, того и сгнобим. А ты нас подставила под то, что нам пришлось ее фактически умерщвлять физраствором. За то лупят, чтобы другие от этой системы шарахались, а не влезали туда. Система кого хочешь пережует, и не мешайте нам. Какая там помощь, какое лечение, захотели убить — убьем.
— Что вы сейчас намерены предпринимать?
Наша позиция такая: мы будем отстаивать Артамонову. На свою беду она оказалась гражданским врачом. А следствие покрывает своих коллег. Пытается истинных виновников гибели спасти от наказания и дает нам в жертву гражданского врача.
Нам это не надо, и мы будем отстаивать ее позицию — она абсолютно не виновата. Мы будем настаивать и требовать, чтобы привлекли к ответственности именно тюремных врачей, которые промывали катетер физраствором, которые не оказывали медицинскую помощь Трифоновой. А также следователя Сергея Пысина, который незаконно арестовал больного человека, держал под стражей, не освобождал для надлежащего лечения, требовал, чтобы он оговорил себя и дал нужные ему показания. В действиях следователя уже есть состав преступления, он ее фактически пытал.
Мы будем настаивать на нашей позиции. Мы начнем с первого судебного заседания требовать, чтобы дело вернули назад. Если не получится, пойдем в Европейский суд по правам человека. Но я все-таки верю, что суд разберется и оправдает Артамонову.
Материал подготовили: Елена Николаева, Мария Пономарева, Александр Газов