— Выгодно ли «цапкам», что их дело будут рассматривать с участием присяжных?
В данном случае самый скользкий момент — это формирование скамьи присяжных заседателей, которым манипулируют и власти, и судебная система, и бандиты, и адвокаты, и все вместе взятые. Почему? Потому что у нас это не обязанность, это право. Здесь и начинается головная боль с этим правом. То есть все те, кому приходят предложения поучаствовать в суде присяжных, — основная масса вменяемых, нормальных, здравомыслящих людей — не идут туда. Ведь они директора рынков, магазинов, корреспонденты «Особой буквы» и так далее — они занятые люди. У них время — деньги. А в условиях рыночной экономики выпасть из рабочего процесса на год — это роскошь достаточно большая.
Но надо заметить, что во всех цивилизованных странах участие в суде присяжных — это обязанность. Если мы говорим о том, что строим правовое государство, значит, надо участвовать в судебных процессах, никто за нас этого не сделает. К этому соответствующее отношение, когда приходят те, кого вызвали.
У нас же скамья присяжных формируется в основном из лиц неопределенных занятий — пенсионеров, которым делать нечего, либо безработных, которые обижены на весь свет. Поэтому, естественно, через эту призму любой адвокат уже смотрит на то, какое дело туда можно взять. Плюс есть определенные группы и махинации с лотереей.
В России всегда были махинации с лотереей. Помните, машины разыгрывали на стадионе. Если у вас такое-то место, то вы можете уехать на машине. На самом деле ничего подобного. Вроде бы выходил ребенок, тянул шарик с номером этого места, но ребенку говорили, условно, бери холодненький шарик, теплый не бери. А этот один холодный шар держали сначала в холодильнике...
Поэтому система манипуляций с подбором присяжных существует, и ею очень часто пользуется судебная система, в особенности в Москве. Вроде бы разослали приглашения, но разослали тем, кому надо, у кого есть определенная вменяемая позиция, — это, как правило, либо бывшие сотрудники правоохранительных органов, либо те, кто на нелегальной основе сотрудничал с правоохранительной системой.
— А можно ли как-то отследить, кого приглашают в присяжные? Чтобы избежать таких вот близких к правоохранителям людей.
В данной ситуации мы только можем гадать.
Если «цапки» заявили ходатайство, значит, уже имеют просчитанную позицию на то, что смогут с этими присяжными работать. Когда суд присяжных надвигается, создается по сложным делам специальная группа адвокатов, которая начинает работать с присяжными, естественно, привлекаются детективные агентства и так далее. Это отдельный вопрос, отдельная работа, она идет на грани с законом, где-то перегибается палка, где-то не очень.
Поэтому вот этот ключевой вопрос, если они заявили, значит, он уже просчитан. А если просчитан, значит, есть какие-то плюсы именно в сторону подсудимых, обвиняемых.
Поэтому порядок в части формирования присяжных, конечно, необходим для того, чтобы оздоровить этот институт, единственно дающий какое-то количество оправдательных приговоров по явно надуманным делам и заказным делам. Но пока что это такая среда для манипуляций, где все возможно.
— Нужно менять в этой части закон, чтобы такие манипуляции не были возможны?
Классика с запятой «карать нельзя помиловать» здесь абсолютно уместна. Нам нужно поменять одно слово. То есть участие граждан в качестве присяжных заседателей — это должно быть не право, а обязанность. И тогда, само собой, мы будем в суде присяжных получать совершенно другие качества. Там будут совершенно другой контингент и совершенно другие решения.
А сейчас, еще раз подчеркну, нормальный, вменяемый человек туда не идет, а это приводит к тому, что нормальные, вменяемые решения мы имеем редко. Конечно, чаще, чем с профессиональными судьями, но тем не менее этот институт мог бы быть еще более совершенным.
— В США, к примеру, культура присяжных формировалась годами... У них именно та система, какая должна быть?
Там все гораздо сложнее, там пестрое одеяло штатов, и законодательство везде разное. Кто во что горазд и как угодно. В принципе, на Штаты можно равняться, потому что там есть по гражданским делам суд присяжных. Такие дела, где рассматриваются вопросы исков к государству, вопросы исков к крупным корпорациям.
Допустим, присяжные рассматривают дело по авиакатастрофе — гражданский иск по возмещению вреда. Для нас это удивительно, но качество решения, когда присяжные рассматривают авиакатастрофу в части возмещения вреда потерпевшим, совершенно другое. Суд такой никогда не состоится, потому что решение это принимается до суда, это мировое соглашение, на которое идут сразу противные стороны. Заведомо понятно, чем это кончится, так как присяжные всегда будут на стороне потерпевшего.
Поэтому вот чего нам не хватает. Особенно в делах против государства. Профессиональный судья, рассматривающий дело «гражданин против государства»... Тут исход дела абсолютно очевиден. Но для того, чтобы получить здоровую ситуацию, и собирается суд присяжных.
Его можно ограничить какими-то суммами. Но вопросов серьезных достаточно много, в особенности к прогосударственным корпорациям. В таких случаях завуалировано государство. К примеру, РЖД. Понятно — это государева корпорация, но выступает вроде как рыночный механизм. Смешно, но выиграть дело у РЖД невозможно. Или выигрыш будет такой смешной, что не знаешь, что с этим выигрышем делать. Поэтому дела против прогосударственных корпораций — «Газпрома», РЖД и так далее, — конечно, должны рассматриваться судами присяжных. Это то, о чем у нас пока никто даже и не заикается.
В Америке этот опыт удачно используется, поэтому-то — самое веселое — этих судов практически не бывает. Потому что решается мировым соглашением. Если юридически обоснованные требования, то все, суда не будет. То есть идут переговоры, как решить, как выйти из этого положения, идут торги. И все заканчивается тем, что договорились, решили и утвердили мировое соглашение.
Через какое-то время этот положительный пример прорастет и у нас на почве негативных примеров и безобразных решений. Надо формировать общественное мнение. Мы знаем, что из этого есть определенный выход. Иначе создается ощущение тупика. Понятно, что судья — государственный служащий — не укусит руку дающую и не плюнет против ветра. И что делать? Если не судья, то кто? Но есть выход из этого положения — суд присяжных.
Пусть прорастает это зерно. В конце концов сейчас динамика изменений достаточно быстрая, и, думаю, она даст свои результаты.
Материал подготовили: Елена Николаева, Александр Газов