Служить в Чечне Евгений Козлов планировал не больше года, однако командировка затянулась почти на десятилетие. Весной 2004 года Евгений Козлов вместе с другими сослуживцами на автомобиле УАЗ направился на переговорный пункт в Грозном, чтобы позвонить родителям в Читу. Но на почтамт с автоматами их не пустила чеченская милиция-ополчение (что-то вроде наших «дружинников», только с автоматами) — военнослужащим пришлось оставить оружие в машине.
После телефонных разговоров с семьями Козлов и товарищи вышли на улицу и застали возле своего автомобиля тех самых чеченских «ополченцев», с которыми только что произошел разговор на повышенных тонах из-за запрета пройти на почтамт с оружием. Как рассказывает Евгений Козлов, далее события развивались стремительно — один из «кадыровцев» поднял автомат и направил его на солдат с намерением выстрелить, но Евгений Козлов его опередил. Он, выхватив из машины свой автомат, дал короткую очередь, убив чеченского «дружинника». К несчастью, в результате этой стычки «федералов» и «ополченцев» одна пуля из выпущенной Козловым очереди задела и случайного прохожего. Тот умер…
Судил Евгения Козлова Грозненский гарнизонный военный суд. Произошедшее было квалифицировано по части 4 статьи 111 и части 1 статьи 109 («Умышленный тяжкий вред» — в первом случае и «Неумышленное убийство» — в отношении второго потерпевшего). Такую версию трагических событий у грозненского почтамта, как самооборона, чеченский суд отверг сразу. Приговор — 12 лет лишения свободы. Строгий режим и чеченская колония №2 в поселке Чернокозово. Русский солдат в чеченской тюрьме! Это сюжет для крутого боевика или, скорее, триллера. «Провокаций было много, — неохотно вспоминает Евгений Козлов. — Бывало даже чеченского «боевика» ко мне в камеру подсаживали…»
Несмотря ни на что, Евгений Козлов не только выжил, но и стал сильнее...
В 2005 году началась известная реформа ФСИН по отделению «первоходов» от рецидивистов, в результате чего в чернокозовской ИК больше не должно было быть «первоходов». Так Евгений Козлов отправился в дальние странствия по стране в столыпинских вагонах. В конце концов он оказался в колонии №8 на своей малой родине в Забайкальском крае. В общей сложности с момента ареста с тех пор прошло уже более 8 лет.
В марте 2012 года адвокатом Козлова было подано ходатайство об условно-досрочном освобождении. 17 апреля 2012 года суд Карымского района Забайкальского края удовлетворил его. Однако в дело вмешался заместитель прокурора Забайкальского края Гришин, который подал представление: «До конца срока лишения свободы Козлова остается 3,5 года. В связи с этим его освобождение в настоящее время является несправедливым и не соответствует целям уголовного наказания». 8 сентября 2012 года вышестоящий суд отменил ранее вынесенное постановление об УДО. Евгений Козлов остается за решеткой.
Брат Евгения Алексей Козлов, общаясь с нами, был откровенен: «Сейчас Евгению вдвойне тяжело. На этот судебный процесс он надеялся, как никогда раньше, но результат снова нулевой. До этого ему уже было отказано в смягчении приговора». О формальных причинах отказа в УДО брат говорить очень не хотел, но все же пояснил: «На этот раз повод для вынесения нарушения, за которое «зацепились», — якобы неправильно заправленная кровать». Это, кстати, широко распространенное в российских колониях «нарушение», из-за которого человеку могут отказать в досрочном освобождении. Так поступили и с Козловым.
Тяжело переживают отказ в освобождении Евгения и его престарелые родители. «Они думали, что он наконец-то вернется с войны домой, — говорит брат. — Спустя почти девять лет… Но на пути стал прокурор Гришин с незаправленной кроватью… После отказа Евгению в УДО отец стал очень молчаливым, ушел в себя, а мать давно уже постоянно болеет, с кровати почти не встает, боится не дождаться сына домой с войны».
Говорят, что войну нельзя считать законченной, пока не захоронен последний павший на ней солдат. Так и тем более она не закончена, пока в тюрьмах сидят те, кто просто выполнял свой воинский долг, служил в горячей точке, а потом оказался в одночасье «военным преступником». С момента окончания Второй чеченской войны стороне «ополченцев», ставших личной гвардией Кадырова, было даровано как минимум семь амнистий. При этом российские военнослужащие под эти амнистии не подпадали, хотя вооруженный конфликт, обсуждающийся в фабуле амнистий, один и тот же. Да что там амнистия, даже УДО русскому солдату Евгению Козлову не положено — он же еще не научился заправлять лагерную кровать.
Писатель Захар Прилепин, который служил в 1996 и 1999 годах в Чечне, полагает, что приговор, вынесенный Евгению Козлову, чрезмерно суров: «Двенадцать лет за преступление, совершенное при таких обстоятельствах в горячей точке, — это очень много. Но в контексте этой истории — неудивительно. Суд же был грозненский… Здесь нужно понимать, что ни о какой справедливости речи не шло, шла торговля: вы дали «нашему» десять лет, а мы дадим «вашему» двенадцать! Или вы посадили одного, а мы посадим троих. Это была настоящая торговля на государственном уровне».
Помимо этого, в деле Козлова и в других подобных делах, по убеждению Прилепина, явно прослеживается и другая политическая составляющая: «На этот неоправданно жесткий приговор Евгению Козлову наши власти глаза закрыли еще и потому, что, мол, пока мы будем сохранять статус-кво по отношению к Чечне, мы от терактов хоть как-то защищены. Примерно так рассуждает наше чиновничество. Напомню, ведь некоторые политологи утверждают, что теракты в московском метро 29 марта 2010 года последовали после попытки полпреда президента в СКФО Александра Хлопонина взять финансовые потоки Чечни в свои руки. Как бы то ни было, правительство не понимает одной простой вещи: своими солдатами не торгуют! Люди не пешки и не разменная монета».
Евгений Козлов благодарит всех сослуживцев, которые про него не забыли и весь срок заключения помогают ему и его семье.
Адрес для писем со словами поддержки:
673302, Забайкальский край, п. Карымское, ул. Красноармейская, ИК-8, Козлову Евгению Владимировичу, 02.12.1977 г.р.
Пишите заказными письмами и помните о цензуре.
Материал подготовили: Оксана Труфанова, Роман Попков, Мария Пономарева