Напомним: по версии следствия, Даниил Константинов ударил ножом в сердце 24-летнего Александра Темникова. Это якобы произошло 3 декабря 2011 года возле станции метро «Улица Академика Янгеля» в Москве. Арестован политик был 22 марта.
В деле Константинова слишком много нестыковок. Так, обращает на себя внимание характер преступления. Константинов — человек интеллигентной профессии, публичный политик, — внезапно проникается такой неприязнью к ранее неизвестному ему Темникову, что убивает его сильным и точным ударом. Нож прошел через куртку, свитер, толстовку, майку, сломал ребро и вошел в сердце на глубину 19 сантиметров.
Но после этого злодеяния Константинов, вместо того чтобы залечь на дно, занимается активной оппозиционной деятельностью. Он участвует в митинге 5 декабря, где во время прорыва оцепления его задерживают полицейские. Он становится секретарем одной из курий оппозиционного «Гражданского совета» и участвует в подготовке знаменитых митингов «русской зимней весны».
Конечно, чужая душа — потемки, но в большинстве случаев люди, совершившие особо тяжкое преступление, стараются не раздражать правоохранительные органы и вообще не привлекать к себе внимания.
Кроме того, объективных доказательств вины Даниила Константинова не существует. Нет записей камер видеонаблюдения. Экспертиза не обнаружила биологических следов Темникова на одежде Константинова, равно как и биологических следов Константинова на одежде Темникова (тогда как, по показаниям свидетеля, Константинов плюнул на куртку Темникова, что и стало поводом для ссоры).
Зато у Даниила имеется надежное алиби: в то время, когда неизвестный преступник убивал Темникова, Константинов находился на другом краю Москвы, в ресторане «Дайкон» (проспект Мира, район метро «Сухаревская»), где отмечал день рождения матери. Он отлучался из-за стола не более чем на пять минут. Его присутствие в ресторане подтверждается как показаниями многочисленных свидетелей, прошедших проверку на «детекторе лжи», так и фотографиями с праздника, на которых экспертиза не обнаружила признаков монтажа.
Версию следствия подтверждает единственный свидетель — уроженец Нижегородской области А.А. Софронов, приехавший в Москву «на заработки». Этот «добропорядочный гражданин», готовый прийти на помощь правоохранительным органам, судим за «многоэпизодные» кражи металлолома и бытовой техники, в том числе сопряженные с незаконным проникновением в жилища…
А между 3 декабря 2011 года и 22 марта 2012 года произошло событие, которое, вероятно, и предопределило арест оппозиционера. По словам отца Константинова, когда Даниил был задержан за митинг 5 декабря, его навестил знаменитый сотрудник Главного управления по противодействию экстремизму МВД России (Центр «Э») Алексей Окопный.
«Окопный потребовал от Даниила сотрудничества. Потребовал информации на других участников оппозиции. На других участников протестного движения, — рассказывает Илья Константинов. — Причем, по словам моего сына, разговор был очень интересный. Этот деятель сказал, что, если вы будете сотрудничать с нами, вам все сойдет с рук. А если не будете сотрудничать, то мы посадим вас в любом случае. Даже если на вас нет никакой вины.
И прозвучала очень интересная фраза: «Там, где появляюсь я, или труп, или очень большой срок», — сказал этот якобы правоохранитель. Но на самом деле он, в сущности, бандит. Мой сын, естественно, отказался от сотрудничества. Рассказал мне об этом.
Но, к великому сожалению, тогда я не придал особого значения этому разговору. Я подумал, что это обычные страшилки, которые направлены на то, чтобы отбить у людей охоту участвовать в митингах протеста. К великому сожалению, я ошибался. Потому что через какое-то время в Центр по противодействию экстремизму был вызван один из знакомых Даниила, у которого стали требовать показания на моего сына.
А затем, 22 марта, последовал и сам арест. Причем что интересно — в деле об обычной поножовщине, не имеющей ни политической, ни национальных, ни религиозных основ, в обысках и арестах участвовали не только сотрудники уголовного розыска, но и сотрудники Центра по противодействию экстремизму. Например, у меня в офисе обыск проводил подполковник Управления по противодействию экстремизму МВД РФ Абрамов. То есть аж федеральный уровень был задействован».
По убеждению Ильи Константинова, его сын стал жертвой «спецоперации» Центра «Э».
Цель спецоперации объяснить нетрудно: представить оппозиционеров сборищем садистов, которые ни за что ни про что режут мирных обывателей. А заодно избавиться от «висяка» — нераскрытого убийства, что тоже хорошо. Понятно, почему выбор пал на Даниила Константинова, а не, скажем, на Илью Яшина, известного своим взрывным нравом.
Во-первых, Константинов-младший до своего ареста был мало известен широким массам. Во-вторых, либеральные публицисты и политики имеют предубеждение против националистов. А это значит, что преследование Константинова не вызовет такого интереса «прогрессивной общественности», как, например, дело Pussy Riot.
Комментируя ужесточение обвинения, один из защитников Даниила Константинова, Денис Зацепин, заметил, что следователи пошли на этот шаг не от хорошей жизни:
«Один из самых абсурдных моментов — отсутствие логического мотива. Почему человек в день рождения матери оказывается на другом краю города, набрасывается на неизвестного человека и наносит удар ножом? Это не соответствует личности. Даниил юрист, с высшим образованием, занимался общественной деятельностью. Следствие не могло решить этот вопрос. Одно дело — подобрать свидетеля, другое дело — найти мотив. Мы говорим: где же логика? А нет логики. Просто страшное чудовище, напал на незнакомого человека, нанес удар ножом».
Переквалификация обвинения, напоминает Зацепин, означает, что дело будет рассматривать суд присяжных. Это обстоятельство улучшает позицию защиты, поскольку присяжные в отличие от профессиональных судей более внимательны к нестыковкам в обвинительном заключении.
Обвинение в угрозе следователю тоже не выдерживает никакой критики, подчеркивает адвокат. Факт «угроз» подтверждают следователь, который предъявлял обвинение (он же теперь «потерпевший»), оперативник и двое понятых, а также свидетель Софронов. То есть люди заинтересованные. При этом следователи отказались предоставить адвокату Оксане Михалкиной аудиозапись допроса, сославшись на то, что аудиозапись не велась.
По словам Зацепина, «следствием по данному делу отрабатывается ноу-хау». На все заявления стороны защиты о том, что у Константинова имеется алиби, следователи отвечают неопределенно, но с намеком, что алиби ими опровергнуто. Правда, никаких документов, подтверждающих «опровержение» алиби, не предоставляют, ссылаясь на тайну следствия.
«По существу, идет фальсификация, привлечение к уголовной ответственности заведомо невиновного лица», — уверен собеседник «Особой буквы».
Материал подготовили: Владимир Титов, Мария Пономарева, Александр Газов