Интервью с представителем Ходорковского по связям с общественностью

Ольга ПИСПАНЕН,

представитель Михаила Ходорковского по связям с общественностью

«Надо вернуть имена Ходорковского и Лебедева в общественное пространство»

«Надо вернуть имена Ходорковского и Лебедева в общественное пространство»
Михаил Борисович Ходорковский скоро выходит на свободу, нужно подготовить «общественную поляну», нужно подготовить людей, которые подзабыли «дело ЮКОСа».
19 марта 2013
Известная журналистка Ольга Писпапен стала официальным представителем Михаила Ходорковского по связям с общественностью. В этом, на первый взгляд, неожиданном решении Ходорковского есть логика: в 2014 году истекает срок заключения, назначенный экс-главе ЮКОСа. На свободу выходит не просто «опальный бизнесмен», а значимая общественная фигура, человек, который неминуемо будет играть огромную роль в социально-политической жизни страны. И этому человеку уже сейчас нужно готовиться к освобождению самому и готовить к своему возвращению общество.

— Было ли для вас неожиданным предложение стать официальным представителем Михаила Ходорковского по связям с общественностью?

Я уже 20 лет в журналистике, вся трагическая история Михаила Борисовича развивалась на моих глазах, и он всегда был достоин восхищения. Меня поражала несправедливость, которая творилась в отношении Ходорковского и его соратников, — я это говорю абсолютно искренне, потому что всегда внимательно следила за его судьбой, а не потому, что работаю сейчас на него.

Но даже я не могла представить себе 10 лет назад, пять лет назад, год назад, что мне предстоит работать с этим человеком. Я горда тем доверием, которое мне оказано, и буду стремиться его оправдать.

— Мало для кого является секретом, что Ходорковский некоторыми обитателями Кремля воспринимается как личный враг и все люди, которые находятся возле него, для этих кремлевских обитателей — это люди, работающие с врагом. Вам не страшно?

Естественно, я мать, у меня есть дети. Я живу в России, я хочу продолжать жить в России. Я хочу, чтобы здесь учились мои дети, ходили в школу, в институт. Чисто по-человечески мне бывает страшно. Тем более я человек, вовлеченный в информационное поле, знаю, насколько легко сейчас угодить под маховик репрессий. Я не безумный матрос Железняк, бросающийся на амбразуру.

Но мое решение работать с Ходорковским — это осознанное, взвешенное отрефлексированное решение. Я надеюсь, что у нас все будет хорошо, мы выйдем на свободу, никаких репрессий в России больше не будет и засияет солнце свободы.

— Какими будут ваши первые шаги на новой работе, будете ли вы что-либо менять в схемах подачи информации о Ходорковском?

Я здесь, на этом посту, не для того, чтобы что-то менять. Все, что должно делаться, уже делается, и делается силами прекрасных специалистов. Уже много лет, со времен первого «дела ЮКОСа», работает пресс-центр Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, работают адвокаты.

Моя работа вписывается в нормальную мировую практику. Занятые люди — бизнесмены, крупные чиновники, политики — обращаются за помощью к людям, которые могут озвучивать их решения, могут быть их голосом в публичном пространстве. Так как мы говорим сейчас о Ходорковском, который насильно лишен возможности напрямую работать в публичном пространстве, его голосом буду я.

Тем более пришло время. Михаил Борисович скоро выходит на свободу, нужно подготовить «общественную поляну», нужно подготовить людей, которые подзабыли «дело ЮКОСа».

В регионах, например, уже, наверное, и не вспомнят, что такое ЮКОС, с тех пор как на автозаправках вывески компании сменили на вывески «Роснефти». Так как мы прекрасно знаем, что в федеральном телеэфире тема Ходорковского практически не упоминаема, надо постараться вернуть имя Михаила Борисовича и Платона Леонидовича и тему ЮКОСа в целом в общественное пространство.

— А как технически будет налаживаться взаимодействие между вами и Ходорковским? Вот есть, например, Алексей Навальный и его пресс-секретарь Анна Ведута, которая тоже в ряде случаев де-факто выполняет функции представителя Навального по связям с общественностью. В их случае понятно, как они коммуницируют: оба ведь на свободе. Но Ходорковский находится в заключении — не в тюрьме даже, а в колонии, в глуши…

Конечно, есть большие сложности. Ходорковский не просто сидит в заключении — он сидит в заключении в особых условиях. Не будем лукавить — общеизвестно, что сегодня и в СИЗО, и в колониях заключенные имеют мобильные телефоны, пользуются Интернетом, кто-то даже пишет в блогах. Михаил Борисович лишен всех этих возможностей, так как находится под особенно строгим надзором. Представляете, он даже ни разу в жизни не держал в руках айфон! Когда его арестовали, в 2003 году, еще не было таких технологий.

Я надеюсь, что скоро сама съезжу в Карелию. Вряд ли меня пустят в колонию к Михаилу Борисовичу, так как я не родственник, не адвокат. Но я хотя бы побуду рядом, посмотрю на эту колонию. Я даже представить себе не могу, что такое 10 лет пробыть за решеткой — без родных, без детей, без всего того, что у нас с вами есть каждый день.

— Спасибо огромное. Удачи вам в вашем деле!

И вам спасибо!

 

Материал подготовили: Роман Попков, Александр Газов