«В кино (не местном, разумеется) есть такой жанр: история о плохих временах, драма на фоне диктатуры. Ну, типа, на дворе — сенатор Маккарти, черные полковники, Пиночет, правительство Виши, Франко, Сомосы, а в это время... Но мы, когда смотрим это кино, как бы заранее знаем, что «все это было в прошлом», «давно закончилось», «партизанам поставили памятник» и вообще «теперь на этом месте женятся геи». И вот сейчас, читая русские новости, ты чувствуешь себя в таком кино. И, конечно, заранее знаешь, чем все это кончится. Но все равно хочется плюнуть в экран», — написал на своей стене в «Фейсбуке» известный журналист Дмитрий Ольшанский по поводу решения СКР.
В официальном заявлении ведомства Александра Бастрыкина сказано, что «в Главном следственном управлении Следственного комитета Российской Федерации окончено расследование уголовного дела по факту смерти Сергея Магнитского. В рамках расследования уголовного дела проверялись как обстоятельства смерти Магнитского, так и законность действий должностных лиц в связи с его привлечением к уголовной ответственности, с учетом доводов, изложенных в многочисленных жалобах потерпевших, сообщениях средств массовой информации и обращениях правозащитных организаций».
Согласно выводам следователей, Магнитский не подвергался насилию в СИЗО и содержался в тех же условиях, что и остальные арестованные, а смерть его наступила по естественной причине.
Еще в конце декабря 2012 года, когда по делу о смерти Магнитского был оправдан заместитель начальника СИЗО «Бутырка» Дмитрий Кратов, обвиняемый в халатности, стало понятно, что власть решила в этом деле идти до конца: доказать, что вся история с гибелью юриста — выдумка, и виноват во всем лишь сам умерший.
Несмотря на то что само имя Магнитского стало нарицательным (особенно после закона «Димы Яковлева», называемого «антимагнитским»), а вопиющая несправедливость формулировок СКР возмущает даже обычно нейтрального Владимира Соловьева (у себя в «Твиттере» телеведущий написал: «Как же удалось Магнитскому умереть в СИЗО самому? Решил насолить следователям? Вот взял и перестал дышать»), отрицательных последствий для власти закрытие этого дела не несет. По крайней мере в ближайшем будущем. Причина проста — большинство россиян до сих пор свято верят, что «просто так у нас в тюрьму не сажают».
Директор ФСИН Геннадий Корниенко на заседании Комитета Государственной думы по безопасности и противодействию коррупции сообщил, что по состоянию на 1 января 2013 года в 1,222 тыс. учреждениях системы исполнения наказаний содержались 701,9 тыс. человек. В 739 исправительных колониях отбывали наказание 585 тыс. человек, в 130 колониях-поселениях — 39 тыс., в пяти исправительных колониях для осужденных к пожизненному лишению свободы — 1,819 тыс. человек. В 230 следственных изоляторах и в 163 помещениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов при колониях, содержались 113 тысяч.
Решение СКР по делу Магнитского ударит прежде всего по этим людям. Неважно, совершали ли они то, в чем их обвиняют, или сидят ни за что. Теперь каждый фсиновец понимает — чтобы он ни сделал, наказания не будет. И уж тем более никто не станет тратить силы на то, чтобы облегчить страшные условия жизни людей в СИЗО. Как утверждают бывшие заключенные, «само пребывание тяжелобольного человека в Бутырской тюрьме уже является пыткой».
Гибель юриста Hermitage Capital и расследование этой смерти — лакмусовая бумажка отношения российской власти ко всем заключенным и задержанным. И пока решение Следственного комитета и судов по этому делу не изменится, не будет перемен и в участи других сидящих.
Комментирует Дмитрий Аграновский, адвокат, правозащитник:
— Я не знаю подробностей конкретного «дела Магнитского», я в нем не участвовал. Но я точно знаю, что практика арестов и продления сроков содержания под стражей в нашей стране совершенно недопустимая.
Не так давно Европейский суд по правам человека известил нас, что будет принимать так называемое пилотное решение по вопросу продления срока содержания под стражей. В России направо и налево люди арестовываются и содержатся в тюрьме без достаточных на то оснований. Того же Сергея Магнитского не было реальной необходимости держать в СИЗО. Есть и другие меры пресечения — например домашний арест или еще что-то.
Система содержания в СИЗО очень жестокая, она не соответствует требованиям XXI века. Она как из времен Ивана Грозного. Отсюда и все результаты.
Что касается конкретно «дела Магнитского», я все-таки надеюсь, что расследование его гибели будет возобновлено, и будет проведена более тщательная проверка.
Не факт, что какое-то суровое наказание сотрудников ФСИН, причастных к смерти юриста Hermitage Capital, исправило бы систему исполнения наказаний. Она сама по себе жесткая, а люди, которые в ней работают, как ни странно, разные. Я имею дело и с тюремными врачами, и с администрацией различных изоляторов, колоний, и никогда мне там не попадались какие-то кровопийцы или фашисты. Но вся система в целом направлена на очень жестокое обращение к людям. Конечно, она нуждается в реформировании.
И особенно это относится к предварительной системе заключения. В этой жестокости есть множество всяких плюсов для следствия. Во-первых, легче добиться от арестованных признательных показаний. Во-вторых, человек всегда под рукой. То есть облегчается задача следствию. У нас же не выносят оправдательных приговоров, и я, например, видел такие перлы в решениях о продлении, как: «продление срока содержания под стражей необходимо для последующего обеспечения приговора в виде лишения свободы». Это из постановления суда, который я отправил потом в ЕСПЧ.
Говорить о том, что россиянам все равно, как содержатся заключенные и арестованные, неверно. Народ в целом интересуется судьбами заключенных. Но в последние 20 лет наша жизнь стала крайне злобной во всех отношениях. Сказалось это в том числе и на жизни тех, кто сидит. Отношение к людям изменилось в худшую сторону, к правам человека — тоже.
Материал подготовили: Мария Пономарева, Виктория Романова, Александр Газов