За последние 12 лет власть, казалось бы, приучила избирателей и экспертное сообщество к отсутствию конкуренции среди соискателей на пост номер один в стране. Видимая альтернатива Путину и Медведеву была. Однако серьезной борьбы лидеры номинально оппозиционных партий, традиционно участвующих в выборах главы государства, не навязывали.
Было ли это предметом определенных договоренностей? Скорее да, чем нет. Потому как финишный результат все равно был известен всем участникам забега.
Осенью прошлого года тандем повторил ранее приносившую успех комбинацию. Подготовленные к такому повороту событий представители так называемой системной оппозиции приняли рокировку как должное. Однако неожиданно в роли протестующего выступила третья сторона — «городские умники», или так называемый «креативный класс», к мнению которого в первом десятилетии нового века власть практически не прислушивалась или старалась его просто не замечать.
Неожиданно для власти изменились стандарты и стиль поведения этой аудитории. Обнаружились новые-старые лидеры общественного мнения, оседлавшие протестную волну, которая накрыла все относительно крупные города России после 4 декабря 2011 года. Явление стало масштабным. Выяснилось, что некоторые наблюдатели президентской гонки явно не хотят быть свидетелями политшоу с заранее известным сценарием. Оказалось, что они намерены принимать участие в реальном политическом процессе, устами своих пока еще неформальных лидеров выдвигают к власти политические требования, чем приводят всех сегодняшних кандидатов в президенты в определенное замешательство. К новому повороту событий оказались не готовы ни Кремль, ни парламентская оппозиция.
При этом ожидание итогового результата скучным назвать никак нельзя. В избирательном штабе кандидата номер один уже поговаривают о возможности второго тура. Сам кандидат эту возможность сначала решительно опровергал, затем согласился с перспективой продолжения борьбы, чем лишний раз дал почву для не характерных президентской гонке вопросов и треволнений.
Владимир Путин поначалу будто бы забыл о том, что должен находиться в центре происходящих событий, а не наблюдать за ними со стороны. Конец января запомнился выступлением на Урале, статьями в «Известиях» и «Ведомостях», откровенно плохо организованными митингами в поддержку ВВП. Штаб Путина отчитался за подготовку рекомендаций региональным СМИ, формированием пула лидеров общественного мнения второго уровня, которых уже активно обрабатывают губернаторы, и решением минимизировать участие в процессе самого кандидата. Избиратель запомнил это время интернет-хитом от ансамбля ВДВ, плакатом «Путин — уходи!» от движения «Солидарность» и откровенно проблемной встречей Дмитрия Медведева с московскими студентами.
Однако постепенно медиаактивность кандидата Путина нарастает, чего не скажешь о его конкурентах. Начиная с февраля все более ярко и активно в качестве информационных поводов вбрасываются различные социальные инициативы премьер-министра самого широкого диапазона: начиная с предложения «осчастливить» жертв народного IPO от «Внешторгбанка», заканчивая инициативой сократить рождественские каникулы и увеличить за счет них майские праздники. Понятно, что на дворе выборное время, а оно, как известно, требует от кандидата номер один здоровой порции популизма.
Думается, что «инерционная» фоновая стратегия, призванная не раздражать электорат на первом этапе избирательной кампании, уже сделала свое дело. Теперь она переходит в решающую фазу информационного наступления по всем фронтам, цель которой — показать избирателю, что «при всем богатстве выбора другой альтернативы нет».
Тем не менее продолжающий накапливаться с декабря прошлого года эффект раздражения в свою пользу не может (или не хочет) обратить ни один из оппозиционных кандидатов. Геннадию Зюганову и Владимиру Жириновскому этого явно не нужно, Сергей Миронов и Михаил Прохоров к этому просто не готовы. Последний и вовсе расписался в лояльности к действующему премьеру, заявив об отсутствии желания критиковать Путина.
Скапливающаяся в народе критическая масса зависла в воздухе. Что станет с ней в ближайшее время, и каким образом скажется она (если вообще скажется) на результатах голосования 4 марта?
Думается все же, что столь разрушительной силой, как в декабре 2011-го, она не станет. Но концентрации энергии «несогласных» вполне достаточно для создания крайне неуютного самочувствия Кремля. По всей видимости, нервничать команда Путина уже начала. Отсюда и несогласие внутри штаба относительно правильности возможного варианта второго тура, попытки спрятать кандидата за спины популярных в регионах личностей, «вербальная разбалансировка» оперативного в Кремле и официального, возглавляемого Говорухиным, штабов, более аккуратная мобилизация своего электората — чиновников, бюджетников некоторых отраслей, подконтрольной молодежи.
Осторожничает и сам Путин, пробующий прямо по ходу играть явно не на своем поле. Это чувствуется по попыткам найти контакт с радикально настроенной «футбольной молодежью», поощрению создания «Лиги избирателей», обещанию в заинтересованности честных выборов и даже желанию прийти на митинг 23 февраля в Москве.
Параллельно с этим вливаются новые миллиарды в экономику Дагестана под предлогом проведения там юношеских Олимпийских игр, а в региональные избиркомы уходят постановления, согласно которым все члены комиссий получат премии в случае, если президентские выборы пройдут в один тур. Более того, в головы губернаторов и руководителей муниципальных образований сверху одновременно внедряются два полярных месседжа: победить в первом туре и организовать прозрачные, честные выборы. Последний тезис формирует своеобразный когнитивный диссонанс для всей российской чиновничьей вертикали.
Владимир Путин будто принимает требуемые обществом правила игры, но «вертикаль» от излюбленных комбинаций отказываться пока не желает. Однако сделать это теперь будет гораздо сложнее: еще живы в сознании исполнителей недавние скандалы с подтасовками на избирательных участках, повсеместно идет установка видеокамер на УИКах, Интернет и просто усиливающаяся день ото дня гражданская активность не позволяют «работать по старинке». Общество просыпается, общество требует перемен.
По мнению ряда экспертов, вероятность второго тура президентских выборов в России достаточно высока. Безусловно, она зависит от многих факторов, в том числе от уровня социально-политической активности населения на последнем, решающем этапе кампании. Зависит она и от стратегического решения избирательного штаба Владимира Путина, который может обернуть результаты второго тура в свою пользу.
Похоже, что сам кандидат из Белого дома и его окружение находятся перед дилеммой и не могут до конца ответить на главный вопрос: какой из двух вариантов однозначно лучше? Ведь кандидату номер один нужно победить уверенно, полновесно, играючи.
Но куцая победа в первом туре при минимальной явке и серьезном административном прессинге может впоследствии обернуться серьезными имиджевыми, репутационными потерями для действующей власти, стать катализатором «уличной демократии», а главное — поставит вопрос о легитимности власти.
Куда предпочтительнее выглядит разгром оппонента во втором туре. И для внешней (международного сообщества), и для внутренней аудитории победа во втором туре снимает политическую напряженность, добавляет веса и авторитета победителю с точки зрения достигнутого результата, добытого в горниле реальной борьбы, то есть в условиях реальной политической конкуренции. Объективно победа во втором туре лучше.
Но есть одно обстоятельство, которое заставляет задуматься. В случае второго тура возникает промежуток в три недели. Интересное время с точки зрения тактики, технологий и содержания. Теоретически эти три недели могут стать той самой избирательной кампанией с невероятной драматургией, которую современная Россия еще не чувствовала. И тогда скучно точно не будет. Один вопрос: готова ли к такому повороту событий действующая власть в лице главного кандидата избирательной кампании?
Материал подготовили: Игорь Даченков, Александр Газов